Возвращение Ангела. Инна Николаевна Баханцева
только по лицам. Каждого из них он оглядывает
с головы до ног с каким-то особым интересом.
– Милые ребята… даже очень… А больше всех вон тот, в обтя-нутой майке… Правда? Он спортсмен?
Видно, что Воробьёв еле сдерживается, чтобы не сказать ему
несколько крепких слов.
– Они все спортсмены. Так который из них?
Свидетель ещё раз скользит взглядом по выстроившимся
вдоль стены людям.
– Просто не верится… какие хорошие лица… Особенно тот чёр-ненький… Он тоже преступник?
– Они все преступники. Ну, так узнаёте?
Что-то, видимо, мешает свидетелю определиться с ответом.
Он достаёт из кармана платок, осторожно прикладывает к лицу, промокая выступившую испарину.
– У вас проблемы с памятью? – интересуется Воробьёв, раздражённо глядя на свидетеля. – Ваши друзья очень
огорчатся, когда об этом узнают.
При упоминании друзей свидетель вздрагивает, забывает
про капельку пота, висевшую на носу. – Нет, нет, упаси создатель…
У меня с памятью все прекрасно! У меня отличная память на раз-меры и формы… – поперхнулся, прокашлялся в кулак, – …и лица, л-л-лица… кхе-кхе… Конечно, тот рыженький, вон, вон, – тычет пальцем в Ангелина, в конце, справа… Чего тут не помнить?
Он и был во дворе… с автоматом …
…Заключённых выводят из следственной комнаты. Они выходят
гуськом в сопровождении конвоя.
– Ангелина оставить! – слышится голос Воробьёва…
Тюрьма. Камера.
Женя меряет быстрыми, нервными шагами небольшое пространство камеры, время от времени останавливаясь, так как упира-9
ется лицом в стену.
(…Звонит телефон. Протяжные, непонятно откуда идущие гудки…
Всё громче и всё явственней…)
Он снова, как загнанный в клетку зверь, мечется по камере.
Остановившись в очередной раз, вдруг сильно бьёт кулаком
по мутно-зелёной, запотевшей стене…
Комната для встреч со следователем.
– Так и будете молчать, Ангелин? – спрашивает Воробьёв.
Заключённый будто не слышит его.
– Саботаж следствия? – интересуется следователь. – Ну, что ж, давай, саботируй дальше. Посмотрим, кому от этого будет хуже…
Воображаешь ты о себе много, вот что… Думаешь, ты лучше всех?
Умный? Образованный? Как бы не так. Для меня ты здесь – просто
уголовник, понял? Душегуб. И место тебе, как говорится, на каторге…
И я тебе это устрою, можешь не сомневаться…
Взгляд заключённого резко меняется, становится напряженно-смешливым. В глазах появляется блеск.
– А ты знаешь, Дятлов, чем мы сейчас отличаемся друг от друга?
– Я не Дятлов, я – Воробьев…
– Тебе кажется, что ты очень важная и хитрая птица? – не обращая внимания на слова следователя, продолжает заключённый.
– Так вот что я тебе скажу, Удодов, а ты слушай… Знаешь, в чём
между нами разница? Я прямо сейчас могу послать тебя куда
подальше
…Хоть