Красная перчатка. Виталий Гладкий
ответ с высокой стойки, от которого не спас бы и хаубергон.
Жерар де Гито упал на одно колено, а де ля Шатр крикнул:
– Сдавайтесь!
– Никогда! – Жерар де Гито взревел, как раненый бык, встал на ноги и обрушил на своего соперника град таких сильных ударов, что разрубил пополам его щит.
– Остановитесь! – сеньор Морис вклинился между противниками. – Вы забыли, что поединок до первой крови!
– К дьяволу! – зарычал де Гито и попытался оттолкнуть хозяина замка Бельвиль.
– Не сметь! – вскричал подбежавший к поединщикам Жоффрей де Шатобриан; он обхватил де Гито за плечи и воркующим голосом проговорил: – Опомнитесь! Шевалье, вы рискуете оскорбить сеньора Мориса и нарушить правила поединка! Не омрачайте мне свадебное торжество, очень прошу вас.
– Лучше смерть, чем позор! – продолжал яриться Жерар де Гито.
– Я готов принести свои извинения, – миролюбиво молвил Раймон де ля Шатр и опустил меч. Он был удовлетворен; ранение противника – его победа. А большего ему и не нужно, ведь оружие и защитное облачение по условиям поединка забрать себе он не мог.
Жерар де Гито глубоко вздохнул, стараясь совладать с эмоциями, глянул на свою рану и мрачно ответил:
– Извинения принимаю. Но мы еще встретимся, шевалье.
– Всегда к вашим услугам. – И Раймон де ля Шатр отсалютовал мечом.
Свадебный пир продолжился выступлением комедиантов. Они ставили пьесу, которая называлась «Игра о Робене и Марион»[20] с песнями и танцами. Гости, можно сказать, были полностью удовлетворены зрелищами, которые им довелось увидеть, не говоря уже о просто превосходных яствах и напитках. Лишь де Гито злобился на всех и вся из-за своего поражения, да сеньор Морис де Бельвиль никак не мог избавиться от мрачного предчувствия, хотя улыбался и даже пытался шутить.
Глава 2
Беглец
Площадь около наиболее чтимой в торговом мире Великого Новгорода церкви Святого Иоанна, что на Опоках, полнилась народом.
С берега, на котором стояла церковь всего в нескольких десятках сажен от реки Волхов, открывался великолепный вид на центральную часть города. На противоположном берегу реки возвышались каменные стены Детинца – Новгородского кремля, за которыми виднелись главы Софийского собора, Евфимьевой башни и звонницы. Проезжие (или Водяные) ворота Детинца выходили к мосту через Волхов, поставленному на «клетях» – опущенных в воду срубах, наполненных камнями. Мост соединял Детинец и всю Софийскую сторону с Торговой, на которой, во главе моста, стояла каменная башня с воротами. От моста к воротам Детинца шли низкие деревянные ряды-балаганы, где сидели торговцы всякой мелочью. Обычно во время осады мост и ряды уничтожались, но лето 1343 года пока не предвещало нападения внешних врагов, и в Новгороде шла обычная размеренная
«Игра о Робене и Марион» – пьеса Адама де ла Аля, возможно, первая нерелигиозная пьеса европейского театра. Была написана около 1285 года в Неаполе для двора графа Артуа.