Красная перчатка. Виталий Гладкий
прослыл убийцей.
– Они не проболтаются? – строго спросил он сына.
– Никогда! Мы поклялись держать язык за зубами.
– По городу с утра шатался?
– Нет. Почти весь день упражнялся с Истомой. Тока к вечеру вышел…
Истома был холопом Дворянинца. Вышеня знал, что отец часто поручал ему разные рисковые дела, о которых не принято говорить вслух, а то и шепотом. Истома был быстр, как белка, и опасен, как рысь. Вышеня с ним дружил (если можно представить дружбу между боярским сыном и холопом), потому что Истома показывал ему разные «подлые» приемы драки и владения ножом – уж чем-чем, а этим простонародным оружием холоп владел как никто другой.
– Тебя многие видели?
– Из знакомых – никто.
– Это любо… – Боярин огладил бороду, подстриженную коротко – на иноземный манер. – Тебе нужно уехать из Новгорода. Немедля! И надолго. Притом не по водному пути – там будет слишком много любопытных глаз – а по суше. Мало того, все будут знать, што ты уехал еще вчера. Запомни это! А с твоими друзьями я поговорю.
– Зачем ехать?! Куда? – всполошился Вышеня.
– Затем, что так надо! А куда – скоро узнаешь. Ужинай борзо и собирайся! А я тем временем распоряжусь, абы седлали коней и приготовили харч. С тобой поедет Истома…
Лишь когда Новгород оказался далеко позади, Истома перестал отшучиваться (он вел себя достаточно вольно не только с дворянским сыном, но и с самым Остафием) и наконец сказал, куда они держат путь – на Онего. Вышеня знал, что на Онежском озере есть земли, принадлежащие отцу, но никогда там не бывал. Да и вообще, туда ездил только Истома, в основном зимой, по санному пути. Оттуда он пригонял добрый десяток саней, груженных копченой и вяленой рыбой, а ближе к весне – кипы беличьих шкурок и другие меха. Онежская белка «шёневерк», как ее называли иноземцы, стоила больших денег, и отец имел на ней хорошую прибыль.
Сам же боярин по поводу своей вотчины на Онежском озере был удивительно немногословен. В нежелании отца распространяться на тему Онеги Вышеня заподозрил какую-то тайну. Однажды он прямо спросил его об этом. Отец грозно нахмурил брови и коротко ответил: «Не твоего ума дело!»
– Держи уши на макушке, – предупредил Истома боярского сына. – Места здесь глухие, разбойные. Того и гляди попадем в переделку.
Вышеня лишь пренебрежительно хмыкнул; несмотря на юный возраст он мало чего боялся. С младых ногтей его натаскивали отменно владеть любым оружием, ведь сын тысяцкого, командовавшего новгородским ополчением, должен стоять супротив вражеской рати, если придется, рядом с отцом.
Истома настолько хорошо знал дорогу, что и в темноте легко держал нужное направление. Лошадей отец дал весьма видных, ведь путь предстоял нелегкий и дальний. Те, кто знал толк в коневодстве, были бы в восхищении от их статей.
В XIV веке русское коннозаводство из-за нашествия монголов было разорено, поэтому почти полностью прекратилось поступление благородных и очень дорогих