Будничные жизни Вильгельма-Почитателя. Мария Валерьева
умеет! – фыркнули Луи и Дуи, занимавшие одно тело при двух головах. Ни одна из них умом не отличалась.
Профессор Грохнворт повернулась в их сторону, подняла голову с пустыми зелеными глазницами и улыбнулась.
– Вильгельм Эльгендорф, а во имя кого появляются колонии?
– Начинай сначала, – протянул Норрис и завалился на бок, подложив под голову руку. – Спектакль продолжается. Следующий номер по сценарию – поклонение кумиру.
– Колонии строятся во имя Альянса, – важно проговорил Вильгельм, даже подбородок приподняв, чтобы выглядеть солиднее, а Норрис хихикнул в кулак.
– Пожалуйста, пообещай, что не будешь таким жеманным, когда станешь Почитателем, – прошептал Норрис.
– Да ладно тебе, ни за что, – уверил его Вильгельм, а его юные глаза сияли.
Профессор Грохнворт не унималась, повторяя одно и то же из урока в урок, следуя государственному приказу.
– А что есть Альянс, Вильгельм Эльгендорф?
– Она имя так твое боится забыть, что постоянно его повторяет? – шепнул Норрис.
– Альянс есть содружество Штаба, Академии, Альбиона и Шаттла, Профессор Грохнворт.
– Правильно, Вильгельм Эльгендорф! Альянс – есть единение всего живого! – воскликнула она, а голос ее из монотонного превратился в писклявый и быстрый, словно речитатив. Норрис даже поморщился, а Вильгельм вернулся к рисованию. Он-то был на всех ее уроках, в отличие от Херца, который появлялся лишь на контрольных. Успел привыкнуть.
– Да здравствует Альянс! – воскликнула Грохнворт, подняв руки к стеклянному потолку.
– Да здравствует Альянс! – вторил ей класс, за исключением двух, сидевших за последней партой. У них были дела поважнее.
– Будь славен, Альянс!
– Будь славен…
Вильгельм проснулся. Школьные воспоминания ему совсем не нравились, как и школьные годы.
Он помнил тот день. Тогда они уже три месяца выезжали в Академию из Шаттла, им предлагали выбрать путь, которому следовать. Проводили тренинги, лекции читали, беседовали с ними в клубах поддержки. Бесполезная хрень, придуманная для того, чтобы ненароком никого не ущемить. Будто подачка – все же знали, что выбрать путь можно единожды, вот и боялись ошибиться. Только большинство все равно ошибалось.
«Вы можете быть, кем хотите, лишь захотите!» – твердили им на уроках профориентации таким вдохновленным голосом, что Вильгельм, работавший на свое будущее всю жизнь, только хмыкал. Больше половины так и не стали теми, к чему стремились. И всему всегда была причина. Идиоту никогда не стать Почитателем, а приземленному – великим художником. Трусу не работать в Альбионе, а умному нечего делать в отделе секретарей. Потому что одного желания «быть» – мало. Нужно еще что-то делать, а не только мечтать.
До того как задремать, Эльгендорф валялся на старом диване в гостиной и думал о судьбе Планеты. Шел второй день, а от подруги не было никаких вестей. Количество людей на Планете росло, а времени на решение проблемы оставалось все