Мерзость. Дэн Симмонс
с Жан-Клодом подходим к основанию скалы и смотрим вверх. Нам приходится отклониться назад, чтобы увидеть, как трещина постепенно сужается и исчезает у большого нависающего выступа.
Первые футов 30 подъема будут относительно легкими – эрозия привела к образованию валунов, камней и выступов на этом первом коротком участке, – но дальше идет только узкая трещина, и можно лишь надеяться на опоры для рук и ног, которых отсюда не видно.
– Ненавижу карабкаться по долбаным трещинам, – бормочет Жан-Клод.
Я потрясен. До этой секунды я ни разу не слышал от своих товарищей ни настоящих ругательств, ни подобных грубостей. Вероятно, думаю я, Жан-Клод не до конца понимает, что в английском языке это слово считается неприличным.
Но при взгляде на него становится ясно, что Жан-Клоду такие упражнения явно не по душе. Больше 200 футов нам придется втискивать ладони, ободранные предплечья, окровавленные пальцы и носки ботинок в неуклонно сужающуюся извилистую трещину. Сомневаюсь, что на этой жалкой маленькой трещине найдется хотя бы полдюжины точек страховки – и по-прежнему не вижу надежных опор для рук и ног по обе стороны от нее.
– Ты пойдешь первым, Джейк, – говорит Жан-Клод; он не спрашивает, а утверждает. Не имеющий себе равных на снегу и льду, превосходно себя чувствующий на высокогорных хребтах и каменных стенах, молодой талантливый альпинист просто не любит эту разновидность скалолазания.
– Стоит ли нам связываться? – спрашивает он.
Я снова смотрю на поверхность скалы и трещину – от поросшего травой карниза с оставленной трубкой ее отделяют 50 футов, и из верхней точки придется перемещаться горизонтально, если это вообще возможно, – и задумываюсь над вопросом. Точек страховки практически нет, и поэтому если один из нас сорвется, то шансов на то, что второй его удержит, почти или совсем нет.
Но даже маленький шанс лучше, чем никакого.
– Да, – отвечаю я. – Десяти метров веревки будет достаточно.
Жан-Клод стонет. Такая короткая связка слегка повышает шансы удержать сорвавшегося товарища – поскольку если ведущий, то есть я, упадет, то страхующему (Же-Ка) придется иметь дело с инерцией 60-футового падения, а при падении второго, Жан-Клода, на ведущего придется меньшая нагрузка (если у меня найдется надежная опора). Но короткая веревка означает замедление подъема, поскольку каждый будет страховать товарища. Неуверенный, медленный, опасный подъем – противоположность качественной, скоростной работе на скале.
– Но нам придется тащить с собой чертову уйму веревки, – прибавляю я. – Чтобы спуститься с карниза с трубкой. Не хочу ползти вниз по этой проклятой скале.
Жан-Клод сердито смотрит на почти невидимый «карниз с трубкой» почти в 250 футах над нами, потом переводит взгляд на Дикона и говорит:
– Это много веревки для полного спуска.
– Мы сделаем это в два этапа, Же-Ка, – говорю я с большим вдохновением и уверенностью, чем чувствую. – Где-то посередине трещины или чуть ниже должна