Мерзость. Дэн Симмонс
подтянуться и перебросить тело через край, на мягкую траву.
Чертов Дикон. Он рисковал нашими с Жан-Клодом жизнями ради… чего?
Его проклятая трубка лежит на траве футах в десяти справа от меня. Я встаю и окидываю взглядом действительно впечатляющий вид, которым любовался Дикон, с моей помощью спустившись сюда на веревке. На карнизе есть также тонкий камень, загибающийся назад и вверх, который прекрасно подходит для крепления веревки для спуска. Я накидываю на него веревку, делаю несколько оборотов, смещаюсь влево и машу Жан-Клоду, который вернулся к вертикальной трещине, и мой ледоруб теперь у него под ногой. Новая позиция для страховки – с одной рукой глубоко в трещине, балансируя на изогнутой стали ледоруба, – могла бы остановить меня, сорвись я с обрыва.
Возможно.
Скорее всего, нет.
Несколько секунд я пытаюсь восстановить дыхание, затем кричу:
– Готов! Страхую!
Отвечает мне только эхо.
Же-Ка предстоит непростая задача – оставить узкую полоску моего ледоруба, потом спуститься по вертикальной трещине под него, выдернуть ледоруб и вставить в петлю в своем рюкзаке.
Затем он машет мне – расстояние между нами кажется странно большим, – криком предупреждает меня и выходит на поверхность скалы.
Жан-Клод срывается после третьего участка траверса. Начинает сползать, как я, но натянутая между нами веревка не позволяет ему перевернуться головой вниз, когда он скользит к обрыву и падению в пропасть.
Но этого не произойдет. Между нами теперь меньше 40 метров веревки, и я упираюсь ногой в камень, чтобы увеличить рычаг и без труда удержать его на страховке, которую я организовал, обмотав веревку вокруг невысокого остроконечного камня за моей спиной. Веревка растреплется, когда мы будем поднимать Жан-Клода, но с этим ничего не поделаешь. Мы тщательно проверим ее и при необходимости используем для спуска другую.
Жан-Клод не пытается остановить падение самостоятельно – бережет пальцы, ногти и колени, – а просто раскачивается внизу, описывая широкую дугу, и возвращается к поверхности скалы прямо подо мной.
Затем он подтягивается, пока подошвы его ботинок не упираются в поверхность скалы, и я напрягаюсь, несмотря на страховку в виде камня у меня за спиной. Же-Ка начинает карабкаться вверх – с единственной опорой из натянутой, истрепанной веревки, – и я страхую его так быстро, как только могу, чтобы веревка не терлась о скалу дольше, чем необходимо. У нас хорошая пеньковая веревка, самая дорогая из тех, что смог найти Дикон, но это всего лишь спасательный трос толщиной в полдюйма.
И вот он наверху, перебирается через край карниза и падает на траву.
Я сматываю веревку, внимательно осматривая ее.
– Проклятый Дикон, – бормочет Же-Ка по-французски, тяжело дыша.
Я киваю. Эта фраза составляет вторую половину моего французского словарного запаса. И я полностью разделяю его мнение.
Жан-Клод освобождается от последнего витка