Миля дьявола. Дмитрий Безуглый
бы допустить убийств, тем более понимая, что жертвами могут стать знатные особы.
– Разве бедные люди – другие люди? – удивился Рихард.
– Я не о том. Насилие над Эдит Моллиган есть свидетельство, что преступник может выбирать жертв и среди знати. А это станет громким событием не только на весь Лондон.
– А как вы пришли к мысли о возможных будущих убийствах?
– Во-первых, как и вы, я знаю, что любая болезнь прогрессирует. Во-вторых, а разве мы уверены в том, что вчерашняя жертва не является невинно убиенной? То, что мы не нашли следов убийства, далеко не означает отсутствия такового. Может быть, нам следует поискать получше. К тому же, вдруг он уже убивает?
– Сомневаюсь. Иначе полиция была бы уже осведомлена об этом.
– Вот тут позвольте усомниться мне, – невесело ухмыльнулся Валентайн. – Знали бы вы сколько нищих бродяг умирают в трущобах Лондона, сколько трупов гниют на помойках, в моргах и в Темзе. Зачастую полиции нет до них дела, им бы справиться с массой других важных задач. И среди этой армии умерших от естественных причин –достаточное количество жертв насильственной смерти.
– Но я все же считаю, что Хайгейтский осквернитель пока что довольствуется исключительно мертвыми и сам не убивает. Пока, – веско поправился фон Эбинг. – А в-третьих?
– А в-третьих, – доктор Аттвуд чуть прищурился, – он ищет ощущений. На каком-то этапе становится мало и ты желаешь большего. Если прогрессирует болезнь, значит прогрессирует и похоть, ею порожденная. Не сложно предположить, что вероятность появления желания убивать будет высока. Либо она уже воплощена в жизнь и со временем будет становиться только сильнее.
– Раз наши мнения в основном сходятся, считаю, вашему другу Гилмору следует посоветовать тщательно изучить информацию о всех преступлениях, где есть труп, за последние несколько недель. Возможно, правым окажетесь вы, и мы найдем зацепку. Однако я все же считаю, что убийств еще не было.
Экипаж подъехал к психиатрическому приюту «Олдхэм». Аттвуд и фон Эбинг пробыли здесь не более получаса. Ничего интересующего выяснить не удалось: лечебница не содержала душевнобольных с искомыми отклонениями, ни один пациент, имеющий склонность к некрофилии, никогда не покидал ее самовольно. Следующим в списке Валентайна значился «Уитдуэлл Филдз». Однако и там их поджидала неудача, равно как и в психиатрической лечебнице «Канхилл».
– Зыбкая затея, – прокомментировал Рихард, когда они подъехали к следующему приюту.
– Но проверить версию все же стоит, – спокойно возразил Аттвуд.
«Бэкхилл Филдз» был возведен в начале XIX века на заре активного больничного строительства, которым славилась эпоха правления королевы Виктории. Это было внушительное и одновременно мрачно-серое трехэтажное строение с двускатной черепичной крышей, местами укрытой мхом, по центру которого размещался административный блок с окнами-глазницами, которые угрюмо смотрели вдаль. По обе стороны от него расходились помещения