Под маской. Фрэнсис Скотт Фицджеральд
не может быть ничего плохого.
– Может, это потому, что ты уже не любишь Чарльза? – равнодушно предположила миссис Карр.
– Но я ведь люблю! Не думала, что у тебя создастся такое впечатление после всей моей болтовни, – про себя она решила, что Ида Карр умом не блещет. – Именно то, что я люблю Чарльза, все и усложняет! Вчера я проплакала весь вечер, потому что поняла, что мы медленно, но верно движемся к разводу. Мы все еще вместе только из-за ребенка.
Ида Карр, которая была замужем уже пять лет, посмотрела на нее критически, пытаясь определить, не поза ли все это, – но взгляд Луэллы был серьезен и печален.
– А в чем причина? – осведомилась Ида.
– Их несколько, – нахмурившись, ответила Луэлла. – Первая – это готовка. Я плохая хозяйка, и не имею никакого желания превращаться в хорошую. Я ненавижу покупать продукты, я ненавижу ходить на кухню и проверять, вычищен ли ледник, и я ненавижу притворяться перед слугами, что мне интересно, чем они занимаются, потому что на самом деле я даже слышать не хочу о еде до тех пор, пока она не появится на столе. Понимаешь, я никогда не училась готовить, и поэтому на кухне мне так же интересно, как … ну, я не знаю, в бойлерной! Это просто машина, и я не понимаю, как она работает. Легко сказать: «Запишись на курсы домохозяек», как в журналах пишут – но, Ида, а кто в реальной жизни смог превратиться в «мать семейства», если обстоятельства не заставляли?
– Продолжай, – уклонилась от ответа Ида. – Рассказывай дальше.
– Ну так вот, и в результате в доме царит бардак! Слуги меняются каждую неделю. Если они молодые и неопытные, я не могу их ничему научить, поэтому приходится их увольнять. Если опыт у них есть, то они начинают ненавидеть дом, в котором хозяйка не проявляет повышенного интереса к цене спаржи. Они увольняются – а нам постоянно приходится питаться в ресторанах и кафе.
– Не думаю, что Чарльз в восторге.
– Да просто в бешенстве! И вообще, он ненавидит все, что мне нравится. Он равнодушен к театру, ненавидит оперу, ненавидит танцы, ненавидит вечеринки – иногда мне кажется, что он ненавидит все лучшее в мире. Я больше года просидела дома. Пока вынашивала Чака и пока его кормила. Ну, тут ничего не поделаешь. А в этом году я открыто заявила Чарльзу, что еще молода и хочу повеселиться. И теперь мы станем появляться в обществе, хочется ему этого или нет. – Она на мгновение задумалась. – Мне так его жалко, Ида, я не знаю, что делать, – но если мы будем сидеть дома, тогда мне будет жалко себя. Скажу тебе правду – по мне, пусть лучше ему будет плохо, чем мне!
Луэлла больше думала вслух, чем рассказывала историю. Она всегда гордилась своей прямотой. До свадьбы кавалеры часто говорили ей, что она «всегда играет честно», и она постаралась сохранить эту прямоту и в браке. Поэтому точку зрения Чарльза она видела так же ясно, как и свою собственную.
Будь она женой пионера фронтира, она наверняка стала бы бороться за существование бок о бок с мужем. Но здесь, в Нью-Йорке, никаких войн не предвиделось. Им не нужно