Под маской. Фрэнсис Скотт Фицджеральд
ей на колени.
– Очень хорошо, – ответила гувернантка. – Мы сегодня долго гуляли в Центральном парке.
– Ну надо же, какой ты у мамочки молодец! – Она упоенно расцеловала его.
– А еще он залез в фонтан, так что пришлось быстро ехать домой, на такси, чтобы переодеть ботиночки и колготки.
– Все правильно. Эй, Чак, подожди, подожди… – Луэлла расстегнула и сняла с шеи крупные желтые бусы и дала их ребенку. – Только смотри, не порви мамочкины бусы! – Она повернулась к няне. – Когда он уснет, положите их на трюмо.
Уходя, она почувствовала жалость к своему сыну – его мир пока был маленьким и замкнутым, как и у всех детей, если не считать детей в больших семьях. «Ты мой маленький цветочек», – думала она… но не в те дни, когда приходилось с ним нянчиться. Он был очень похож на нее, прямо дух захватывало, и жизнь казалась совсем иной, когда она чувствовала, как его сердечко бьется в унисон с ее сердцем.
В своей прелестной спальне с розовыми обоями она занялась лицом, умывшись и заново накрасившись. Доктор Мун не заслуживал вечернего платья, и Луэлла почувствовала, что отчего-то устала, несмотря на то, что целый день практически ничего не делала. Она вернулась в гостиную и пригласила всех к ужину.
– У вас прекрасный дом, миссис Хэмпл, – размеренно произнес доктор Мун, – и такой прекрасный мальчик!
– Благодарю вас. Слышать такой комплимент от доктора приятно вдвойне! – Она замялась. – Вы педиатр?
– Нет, я не специалист, – ответил он. – Я, наверное, один из последних врачей общей практики.
– И уж точно последний в Нью-Йорке, – заметил Чарльз. Он начал нервно тереть лицо, и Луэлла старалась не смотреть на него, не отрывая взгляда от доктора Муна. Но, услышав, что сказал Чарльз, она резко на него взглянула.
– Честно говоря, – неожиданно заявил он, – я пригласил доктора Муна к нам потому, что хочу, чтобы он с тобой поговорил.
Луэлла выпрямилась на стуле.
– Поговорил со мной?
– Мы с доктором Муном старые друзья, и я думаю, что он сможет рассказать тебе, Луэлла, кое-что, что тебе необходимо знать.
– Ну… – она было решила засмеяться, но была слишком удивлена и раздосадована. – Честно говоря, не могу понять, о чем ты. Со мной все в порядке. Никогда не чувствовала себя лучше.
Доктор Мун взглянул на Чарльза, спрашивая, можно ли ему вмешаться в разговор. Чарльз в ответ кивнул, а его рука по привычке направилась к подбородку.
– Ваш муж много рассказывал мне о вашей неудовлетворительной совместной жизни, – снова размеренно произнес доктор Мун. – Ему кажется, что я смогу помочь и как-нибудь все поправить.
Лицо Луэллы пылало.
– Я не верю в психоанализ, – холодно ответила она, – и едва ли соглашусь стать объектом исследования.
– И я тоже, – ответил доктор Мун, явно пропустив неприязненный тон мимо ушей. – Я не верю ни во что, кроме себя. Я уже говорил вам, что не специализируюсь ни на чем, и в том числе, с вашего позволения, на каких-то чудных теориях. Я ничего не обещаю.
На