Кавказушка. Анатолий Санжаровский
богатая, как груженый корабль… Я… Я сама сбегу к тебе хоть босиком, какая хочешь… Только не сейчас… А сейчас давай повернём назад. Давай вернёмся к братикам. Если б ты знал, как они там убиваются! Они взялись охранять меня от таких вот, как ты… Они с ума там сходят! Узна́ют в Джангре…
– Да-а… Стакан не разобьётся без звона.
– Покуда никакого звона. Мы вернёмся и скажем, что ты украл меня внарошку. Разыграл. Чтоб крепче меня стерегли… Не бойся, ругать больно не станут. Не воткнут заместушко кола в каменную землю… И ты будешь нам как братик родной! Повникни… Послушайся только один раз в жизни. И потом делай со мной, что захочешь!
В горячке Жения выдернулась из бурки, поймала болтавшиеся на холке поводья. Повернула лошадь назад.
Дато молчал, будто во рту вода у него замерзла.
Ком подкатило к горлу.
– Хо! Да что я вижу! – медведем взревел повстречавшийся вскоре Нестор. – Дато!.. Вай! Вай!! Вай!!! Да ты мужчина или?!.. Поехал воровать невесту, украл и – везёт назад! Что, внимательней рассмотрел и уже разонравилась?! Возвращаешь?
– Вот ещё сморозил, – буркнул Дато.
– Голорукая невеста правит конём из бурки! Ещё не взял девчонку в жёны, а она уже помыкает им как хочет! Вбыструю же она выхватила у тебя власть!
Нестор вкопанно стал поперёк дороги, остановил Датова коня, развернул, выхватил из рук Жении поводья.
– Да ведаешь ли ты, Дато, пустая голова!?.. Мох у тебя в башке курчавится! Возвращаться нам без невесты – преступление!
И комком швырнул поводья Дато в лицо:
– Бери поводья в свои руки! В свои! Мужчина!
Наутро к Жении подослали Русико.
Подослали на правах парламентёрши.
Ради приличия Жения едва выдавила из себя безучастную улыбку.
Русико начала с ласковых укоров:
–У-у! Какие мы гордые! Шестом до нашей гордости не достать… У-у! Какие мы неподступные… А я так, голубка, скажу: каждая собака у своих ворот храбра. А твои, сизая, ворота далеко-о… Ох и далеко-о-о… За далёкими-далёкими горами. Так что ты храбрости поубавь, поубавь… Смирись… Ты не первая… Снег на что бел, а весь мир его топчет… Смирись… И улыбнись мне сердцем. Добрую соседку прежде солнца следует замечать!
Со слабым любопытством Жения всматривалась в Русико.
– Нас с тобой, – вольней, охотней, разгонистей сыпала слова Русико, – как чёртушка повязал… И в Джангре, и в Лали мы в соседях. Твоего орёлика я знаю как свою ладошку. И потому, что я ни скажи, будет голая правда… Конечно, на своей родине каждая веточка улыбается. А тут село чужое. Люди всё чужие. Кто не затоскует на первой поре? Но ты особо не горюй. Я слыхала, монахов и монахинь полон ад… Тебе не знай как повезло. Вон… И никудышник муж, а всё ж изгородь! А Дато… Такой один на сто вёрст вокруг! Лицом видный, статью взял. Генерал! В работе первей его некого поставить. Чего тебе ещё?
– Мне никто не нужен.
Русико осудительно раскинула руки:
– Охохошеньки… Мышь на перину укладывали, а её в нору тянуло! Да если во все колодцы плевать, откуда тогда воду черпать, сизая?.. Иль будешь