Деяния, преступность которых исключается в силу социальной полезности и необходимости. С. В. Пархоменко
Узбекистан, в отличие от всех других УК рассматриваемой группы, перечень ОИПД дополняется таким, как малозначительность (ст. 36). Содержательная характеристика этого обстоятельства ничем не отличается от его определения в рамках соответствующих статей УК о понятии преступления. И если такое законодательное решение – результат стремления на законодательном уровне объединить все обстоятельства, юридически исключающие преступность деяния, то не совсем понятно, почему, например, на своем прежнем месте в структуре данного УК – в гл. 5 «Вина» – осталось невиновное причинение вреда (ст. 24), т. е. обстоятельство, исключительный характер которого обусловлен отсутствием одного из обязательных признаков преступления согласно ст. 14 этого же самого УК.
Существующие различия в круге обстоятельств, относимых тем или иным законодателем к числу исключающих преступность деяния, дополняются отсутствием единообразия в их определении и содержательной характеристике.
Как уже отмечалось, все УК бывших союзных республик называют в числе ОИПД необходимую оборону и крайнюю необходимость. Однако нормативный материал об этих обстоятельствах, и прежде всего о необходимой обороне, в отдельных УК обладает существенным своеобразием. Так, указанная выше поливариантность в определении основания обороны сопровождается многообразием в описании ее объектов, в качестве которых, в сравнении с УК РФ, дополнительно (или отдельно) называются «жизнь и здоровье» (ст. 36 УК Азербайджанской Республики, ст. 34 УК Республики Беларусь), «права предприятия, учреждения или организации» (ст. 13 УК Эстонской Республики), «жилище, собственность, земельный участок» (ст. 32 УК Республики Казахстан, ст. 28 УК Литовской Республики – без указания на земельный участок). В ст. 28 УК Грузии при характеристике объектов необходимой обороны используется одна общая формулировка: «свои или чужие правовые блага». Имея в виду опыт российского законодателя в этом вопросе, следует отметить, что ни в одном УК не предусмотрена дифференциация режима обороны в зависимости от ценности охраняемого блага. Вместе с тем в ст. 36 УК Украины нашли свое отражение не менее принципиальные вопросы действия института необходимой обороны: об уголовно-правовом значении «сильного душевного волнения» для оценки правомерности обороны[53], а также о возможности «применения оружия или любых других средств либо предметов для защиты от нападения вооруженного лица или нападения группы лиц, а также для предотвращения (курсив наш. – С. П.) противоправного насильственного проникновения в жилище либо другое помещение». В последнем случае превышение пределов необходимой обороны исключается «независимо от тяжести вреда, причиненного посягающему». Тем самым украинский законодатель, во-первых, «привязывает» регламентацию необходимой обороны к более или менее типичной жизненной ситуации и, во-вторых, допускает использование средств
Подобный вопрос оговаривается также в ст. 28 УК Литовской Республики. В этой связи следует отметить, что в конце 2002 г. в Государственную Думу РФ был внесен законопроект о дополнении ст. 37 УК нормой следующего содержания: «Не являются превышением необходимой обороны действия обороняющегося, вызванные волнением, страхом или испугом вследствие неожиданности посягательства». Однако Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. эта идея была реализована в несколько ином – усеченном – виде: «Не являются превышением пределов необходимой обороны действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения» (Российская газета. 2003. 16 дек.). 54 Уголовный кодекс Украины. СПб., 2001. С. 38.