Красный блокчейн. Андрей Валерьевич Васютин
ещё не всё. Слушайте дальше.
В-третьих, ну какое такое сливочное масло? Хотите провалить приготовление настоящего сутэй цая – добавьте в него ординарное сливочное масло из магазина. Поэтому – отказать. Бросаем ячий жир. Куском. Он растворится, не переживайте. Не забываем всё время перемешивать. Для аэрации.
Потом, в-четвёртых. В-четвёртых, мука-то у нас уже остыла! Это потому, что готовим, как люди с социально отбитой ответственностью, в одной-единственной кастрюле. Нет, для хорошего, качественного сутэй цая нужно, чтобы при добавлении муки была она непременно горячей. Прокалённой. Только с огня.
И, в-последних. Но по важности – это номер один. Подавать сутэй цай должна обязательно наша, монгольская девушка. В меховой шапке, золотой пекторали14 и серьгах, с толстыми косами и топлесс.
Шутка.
Или не совсем шутка.
Или совсем не шутка.
Ну вот. Всего лишь сорок минут несложной работы, и Хунбиш налил себе в чашку почти настоящий горячий сутэй цай. Это ли не прекрасно? На двух чашках – а лучше, конечно, пиалах – даже такого эрзац сутэй цая вполне можно спокойно прожить полдня. Активных, насыщенных полдня.
– Да, сегодня. Я же говорила тебе, – донёсся женский голос, и на кухню быстрым шагом вошла девушка. Она говорила по телефону. – Через полтора часа. То есть выезжать мне нужно уже минут через тридцать-сорок. Ой, а это что?
– Хотите попробовать? – предложил Хунбиш своё гастрономическое творение. Она закатила глаза, но улыбнулась.
– Да, Илюша, – продолжала она. – Я тебе напоминала. И ты знаешь, как я этого боюсь. Я одна вообще не смогу. Просто вот там приду, постою у входа, развернусь и уеду назад. А запись – на две недели вперёд. Понимаешь? Понимаешь, как ты меня подводишь? Где ты вообще? Какой? С кем? Успеешь! Если вот прямо сейчас выйдешь и поедешь. Ну Илюш. Меня тут трясёт всю, а ты в торговом центре. Прям как баба на ярмарке. Да, и третий раз так скажу. Если так и есть.
Девушка рандомно ходила по кухне, заглядывая в холодильник, в шкафчики, в окно. У неё была странная походка. Она шла, отклонившись назад. Словно бы стоически преодолевала сильный встречный ветер. Не занятая телефоном рука была вольно опущена вниз. Голову с короткой стрижкой она поворачивала стремительно и непредсказуемо. Во всём этом было что-то птичье.
Хунбиш слышал, как она из коридора продолжает укорять невидимого Илюшу. Допил кружку. Не спеша налил вторую, придерживая ложкой заварку. Добавил ещё один шмат сливочного масла. Размешал. Подержал кружку на весу, созерцая мятущиеся в круговороте чаинки. Жизнь налаживалась.
– Ой, а можно вас попросить? – девушка вернулась. – Дико неудобно, конечно. Но если вдруг вы сможете помочь, то будет очень-очень здорово. Вы прямо спасёте меня.
Хунбиш заметил, что у неё что-то не в порядке с передними зубами, и от этого она стесняется при разговоре широко открывать рот. Смотрит в сторону. У неё был проколот нос – на обоих его крыльях поблёскивали белые камни. На шее было накручено множество шнурков от разных бус. Правое
Золотое нагрудное украшение, надеваемое на шею (лат.)