Потаенная девушка. Кен Лю
это такое? – спросила Кэрри, неуверенно беря бронзовую лопатку.
– Это старинная монета в форме лопатки, – сказал Фред, – которая давным-давно ходила в обращении в Китае. Она принадлежала моему дедушке, и тот подарил ее мне, когда мы покидали Китай. На счастье. Я полагал, она тебе понравится.
– Она очень красивая.
Фред почувствовал себя обязанным сказать правду.
– Дед рассказывал, что его отец спас монету от иностранцев, хотевших выкрасть ее из страны, а затем во время «Культурной революции» ее едва не уничтожили хунвэйбины[7]. Однако отец утверждает, что это подделка, подобно многим вещам из Китая, и ничего не стоит. Видишь эту отметину внизу? Отец говорит, что она современная, а никак не древняя. Но это единственное, что есть у меня от дедушки. Он умер в прошлом году, а мы не смогли поехать на похороны из-за иммиграционных проблем…
– Но монета должна храниться у тебя.
– Я хочу, чтобы она была у тебя. Я всегда буду помнить, как подарил ее тебе, и это будет лучшее воспоминание, лучшая история.
Наклонившись, Фред подобрал с земли острый камешек. Держа руку Кэрри с зажатой в ней монетой, он медленно нацарапал на патине, рядом со старинным иероглифом, их инициалы.
– Это наша метка, наша история.
Кивнув, Кэрри торжественно убрала монету в карман куртки.
– Спасибо! Это просто замечательно!
Фред подумал, что пора возвращаться домой, подумал о вопросах, которые задаст отец, о встревоженном молчании матери, о тех долгих часах, которые ждут его в ресторане завтра, послезавтра и послепослезавтра, о колледже, о котором можно будет думать, если он получит документы о гражданстве, о том, как он когда-нибудь пересечет этот огромный континент, пока что скрытый под непроницаемым мраком неведомого.
Но это будет еще не скоро. Фред огляделся вокруг, испытывая желание сделать что-нибудь значительное, чтобы ознаменовать эту ночь. Сняв куртку и рубашку, он сбросил ботинки, оставшись голым, без маски, без костюма.
– Давай искупаемся!
Кэрри рассмеялась, не поверив ему.
Вода оказалась настолько холодной, обжигающе холодной, что Фред, окунувшись, ахнул. Нырнув с головой, он тотчас же вынырнул и стряхнул воду с лица.
Кэрри окликнула его, а он помахал ей рукой и поплыл к ярким огням на противоположном берегу бухты.
Отражение залитого красными огнями Эдли-Мэнсона было испещрено яркими серебристыми прожилками лунного света. Руки Фреда уверенно рассекали темную синеву моря, а вокруг сотнями маленьких звездочек светились медузы.
Голос Кэрри затих далеко позади, а он плыл через звезды и полосы – самодостаточный, честолюбивый, вкушающий соль надежды и горечь сознательного расставания с прошлым.
НОВАЯ ПАСИФИКА, 2313 ГОД
Оуна очнулась посреди оживленной улицы. Свет был тусклым и холодным, словно в предрассветные или вечерние сумерки.
С обеих сторон – казалось, в каких-нибудь считаных дюймах – проносились шестиколесные машины, напоминающие морские
«