История российского конституционализма IX–XX веков. Ю. В. Пуздрач
может назвать братом, а кого – нет. В середине XVI в. государями-братьями считались турецкий султан, цесарь германский, король польский и крымский хан.
Грозный с полным презрением обращается к шведскому королю: «А то правда истинная, а не ложь, что ты мужичий род, а не государьской». Он не хотел быть «старостой в волости», коими ему представлялись иные королевские особы.[201]
Таким образом, шведский король Густав Ваза, избранный сословиями в 1523 г., равным не признавался по причине его зависимости от сената и по рождению: начало династии Ваза положило регентство. Грозный даже позволяет себе поучать Сигизмунда, который назвал шведского короля «братом»: разве не известно польскому государю, что дом Ваза происходит от водовоза? Этой же участи были подвергнуты дети Вазы, Эрих XIV и Юхан III, польский король Сигизмунд II и великий князь литовский.
Уловив ограниченный характер английской монархии[202] и узнав об отказе английской короны от брачного союза, Иван IV утратил чувство меры и бесцеремонно упрекал Елизавету в том, что английская королева так неуважительно отнеслась к потомку римских кесарей. Он думал, что она госпожа себе и свободна в своих действиях, но теперь видит, что ею управляют другие, и кто же? Простые мужики! Однако наиболее интересна та часть письма, где он удивляется, что в Англии, помимо королевы, еще кто-то, даже простой человек, может владеть собственностью.[203] «Мимо тебя люди владеют… мужики торговые о государственных головах не смотрят… ищут своих торговых прибытков».[204] Не особенно церемонясь, Грозный называет Елизавету «пошлой девицей», «засидевшейся в девках».[205]
Теория власти, по Грозному, включает в себя положение о разделении духовной и светской власти. Вывод о том, что священство не должно вмешиваться в светские дела, подтверждается множеством исторических примеров и ссылок на распад римской империи и падение Византии, ослабевшей под влиянием церкви. В литературе, предоставленной ему посредством греческих и итальянских подданных Софьи Палеолог, да и собственными учителями и наставниками,[206] Иван нашел полемику против теократии и доказательства в пользу самодержавия, мощной и передовой светской власти.
Отрицая теократическую форму государственного правления, Иван IV говорит, что нет «красоты там, где государство находится в руках попа-невежды, а царь им повинуется», ибо когда «поп и лукавые рабы правят, царь только по имени и по чести царь, а властью нисколько не лучше раба». Таким образом, Грозный не воспринимает «ни многоначалия, ни многовластия», считая, что страны, в которых «цари были послушны епархам и вельможам», в конечном итоге погибли.[207] При этом он жестко разделяет обязанности и функции духовной и светской власти, говоря, что «одно дело – спасать свою душу, а другое дело – заботиться о телах и душах многих людей; одно дело – отшельничество, иное – монашество, одно – священническая власть, иное – царская власть. Отшельничество подобно ягнцу беззлобному или птице, которая не сеет, не жнет и не собирает
См.:
Думаю, что Грозный сравнивал правление Елизаветы и Генриха VIII, который, по-видимому, был для него некоторым примером. Во время правления Генриха VIII происходит соединение светской и церковной власти в руках короля. Прошлые завоевания свободы рушатся, король перестает заискивать перед народом. Приняв в 1534 г. «Акт о верховенстве», Генрих ликвидировал власть папы в Англии и стал главой английской церкви. Чуть позже было принято «Постановление за прекращения разномыслия». В рамках этого акта изменой могли считаться не только дела и слова, но и молчание. Власть требовала от человека раскрытия его мысли, карали тех, кто отказывался признавать полноту и верховенство королевской власти. Ликвидировав самостоятельность церкви, король устранил последнее учреждение в государстве, оказывавшее ему сопротивление. Кульминацией английского абсолютизма было подчинение парламента королевской власти и согласие последнего воспринимать указы короля как законы. После смерти короля решение это было немедленно отменено.
В свою очередь, англичанин Чанслор писал в 1556 г., что в этой стране (Московии) нет собственников (см.:
Там же. С. 171, 174.
См.:
Одним из его учителей был митрополит Макарий.
Примеров такого рода у Грозного было много: Израиль, Рим, Византия. Но самым ярким, по-видимому, была роковая неспособность шляхетской республики в правление Сигизмунда I, который потерпел полную неудачу в своей попытке вернуть короне распоряжение государственной землей и ввести обязательную военную повинность шляхты. Более того, во время этого же правления шляхта сумела закрепить свои вольности законами, которые гарантировали ей монополию землевладения и обеспечили в лице крестьян постоянных рабочих, вполне подчиненных ее суду и управлению (см.: