Криминология. Д. А. Шестаков
абстрактным.[140]
Теоретическая интеграция криминологических теорий существенно осложняется тем, что теории эти рассматривают проблемы преступного поведения на разных уровнях: микроуровень, на котором проистекает поведение отдельного человека, структурно-культурный уровень, уровень преступности в целом как некоего социального феномена. Подобные различия уровней анализа характеризуют также теоретическое рассмотрение проблем противодействия преступности и ее социального предупреждения. Вопрос состоит в том, допустимо ли при интеграции перекрещивание уровней либо приемлемо сочетание теорий (элементов теорий) только одного уровня. Различные теоретики в своих построениях прибегают к разным конструкциям причинности: линейная (рассматривающая последовательную цепочку явлений), интерактивная (исходящая из взаимодействия явлений и, в частности, наличия между ними обратной связи).[141]
§ 14. Аболиционистская криминология
Аболиционисты регулирование преступности связывают с устранением учреждений лишения свободы. Криминологический аболиционизм имеет норвежско-датские корни. Его возникновение во второй половине 70–80-х годов связано с именами норвежских ученых Томаса Матиесена (1974, 1986)[142] и Нильса Кристи (1976, 1981),[143] а также датских ученых Германа Бианки, Рене ван Сваанингена (1986)[144] и Виллема де Хаана (1990).[145]
Понятийный аппарат аболиционистской криминологии включает в себя понятия преступления, реабилитации, реабилитирующей юстиции, социального и экономического правосудия. Основополагающее понятие преступления трактуется как нежелательное явление, проблема, нуждающаяся в разрешении.[146]
По мнению аболиционистов, наказание не оправдывает себя. Учреждения лишения свободы подлежат не реформированию, но полному устранению и замене общественным контролем и мерами общественного воздействия. Тюрьмы не только дискредитировали себя как инструмент регулирования преступности и предупреждения рецидива, но являют собой бесчеловечный механизм контроля за наименее продуктивными ресурсами рабочей силы. Приверженность к использованию учреждений лишения свободы является выражением духа насилия и деградации, «негативных культурных ценностей».[147]
Контроль над преступностью сам по себе не должен причинять вреда. Необходима децентрализация, установление демократического общественного контроля, развитие направления реабилитации (де Хаан).[148] Предлагается принципиально новая система «реабилитирующей юстиции». В основу ее должно быть положено социальное и экономическое правосудие с учетом интересов и потребностей как потерпевших, так и правонарушителей. Система юстиции гуманного общества должна строиться не на тюремном заключении, наказании и невнимании к жертве, а на защите и реабилитации.[149]
Слабые стороны данного криминологического
Lanier M., Henry S. Essential criminology. P. 291.
Lanier M., Henry S. Essential criminology. P. 292.
Mathiesen Т. The Politics of Abolition: Essays in Political Action Theory. London, Martin Robertson, 1974.
Christie N. Conflikts as Property//Britishjournal of Criminology. 1997. N17. P. 1–19.
Bianchi K, Swaaningen R., van. (Ed.) Abolitionism: Toward a Nonrepressive Approach to Crime. Amsterdam, Free University Press,1986.
Haan W., de. The Politics of Redress. Boston, Unwin Hyman, 1990.
Lanier M., Henry S. Essential criminology. P. 287–288; Abolitionist Perspectives // Pepinsky H., Quinney R. (eds.) Criminology as Peacemaking. Bloomington, Indiana University Press, 1991. P. 183.
ThomasJ., BoehlefeldS. Rethinking Abolitionism: What Do We Do with Henry? Review og de Haan, The Politics of Redress // Social Justice. 1991. N 18. P. 242.
Haan W., de. The Politics of Redress. Boston, Unwin Hyman.
Knopp F. Н. Community Solutions to Sexual Violence: Feminist / Knopp. 1991. P. 183.