Над вечным покоем. Кирилл Вер
грядущем. Он видел развилки чужих судеб в огромной реке времени, но итог собственного рока оказался скрыт за непроницаемым полотном. Не спавшего почти трое суток офицера раздирали тягостные ощущения и тревога, Марков стоял, чуть покачиваясь от сильных порывов ветра, и пытался сосредоточиться. Он смотрел со склона вниз и грезил о том, чтобы сбросить дурные чувства прямо в темную пропасть под собой. Но Марков был привязан к душевным мукам навечно. Пытки сознания закончатся, лишь когда офицер сделает последний медленный вдох и тихо выпустит теплый пар из носа. Бремя, что нес Марков, нельзя сбросить или кому-то передать. Оно приковано к плоти намертво, отодрать его можно, только спустив с Маркова шкуру.
Тяжело вздохнув, Марков потер глаза. Странный туман окружал его. Он пьян? Да, вероятно. В палатке, где он сидел с друзьям, Марков только и делал, что пил и вдыхал дым. Во рту ощущалось противное послевкусие от сивухи. Убивать красных придется с разодранным от дешевого пойла горлом. Прижав сложенный кулак к груди, Марков прищурился и вновь посмотрел на десятиметровые стены Москвы, бросая молчаливый вызов неприступным истуканам, что простирались на неимоверное расстояние.
Это должно закончиться. Я правда устал.
– Господин штабс-капитан, разрешите обратиться? – неожиданно послышалось сзади.
Маркова силой вырвали из неясности. Офицер обернулся, не понимая, что происходит. Стеклянные глаза не сразу приметили мальчишку-рядового, который осмелился прервать думы о вечном.
– Вас это… Вас вызывают обратно в ваш штаб… – испуганно протараторил паренек.
Марков не отрываясь смотрел на юношу, что стоял неестественно прямо. Он глядел сквозь Маркова, будто не замечая присутствия офицера. Штабс-капитан в любимой манере хотел было накричать на паренька, но поубавил пыл и усмехнулся:
– Штаб… Так теперь наш кабак называется?
– Разрешите удалиться?
– Скажи, рядовой, за что ты воюешь?
– За царя, веру, отечество! – будто пораженный молнией парень отбарабанил опостылевший девиз и прижал кулак к груди.
Надув щеки и выпустив воздух, Марков неспешно поплелся обратно. Мальчишка застыл, продолжая смотреть вперед. Когда Марков прошел мимо, парень, набравшись смелости, сказал:
– Мы завтра победим, господин штабс-капитан!
После этих наивных слов Марков проникся жалостью к мальчишке, который вряд ли доживет до следующей длинной ночи. Офицер остановился и, повернувшись, спросил:
– К кому приписан?
– Третья рота. Ваша…
Марков провел ледяной ладонью по своей щеке, растирая по бороде иней, и напоследок бросил:
– Держись завтра подальше от огня.
– Но вы меня поставили в авангард…
– Значит… Значит… Бог с тобой, рядовой, – выдавил из себя Марков.
Икая, он продолжил путь, позабыв про мимолетное сострадание