Над вечным покоем. Кирилл Вер
но все еще оставался командиром роты, чье слово в военное время – нерушимый закон.
– Шкет?
Разведчик невысокого роста покачал головой. Намерения его через взгляд черных как смоль глаз невозможно прочесть. Да, Шкет был скользким типом, но каждый раз выходил победителем, если Марков устраивал проверку на лояльность. Штабс-капитан полностью доверял коротышке и старался держать его рядом. Он знал многое: кто женился или умер, сколько в стане врага солдат или когда очередной красный капитанчик задумает устроить перебежку. Разведчик будто обладал божественным даром слышать мысли людей. А еще Маркову нравилось, что Шкет крутился у императорского двора и ведал, о чем шушукается знать и высшие военные чины. Из всей команды Шкет слыл самым серьезным, но и он сегодня дал маху.
– Чем вы занимались, остолопы?
– Да пили, Маркуша. Пили и говорили, – ответил мощный и обрюзглый Бык, ростом в двенадцать вершков.
Диковатого парня с широким лицом и вогнутой челюстью боялись не только красные, но и свои. Если Бык впадал в ярость, лишь молитвы могли привести его в чувство, ибо в гневе великан превращался в безудержную машину для убийств. Он крошил черепа голыми руками. Убивал и калечил. Да самое ужасное – мужику это страсть как нравилось. Быка постоянно ставили в пример как истинного героя, солдата, чья рука не дрогнет перед умоляющим о пощаде врагом. К сожалению, в последнее время он все чаще выходил из себя, и виной тому страсть к горячительным, что медленно выгрызали у солдата мозг.
– Пока ты прохлаждался, я осматривался, – выдал Ежик, поглаживая красно-синий шерстяной шарф пилота, обвязанный вокруг шеи. – Видимость хреновая. Щас, думаю, с севера надует туч. Завтра авиация нам не поможет.
Ежик, бывший пилот с выпученными глазами и короткой стрижкой, по сей день скучал по небу, и при удобном случае просил дать самолет, чтобы прикрыть роту сверху. Но Марков ценил атакующие способности друга, поэтому не пускал Ежика кружиться над полем боя. С Ежиком Марков прошел много передряг, и знаменитая команда штабс-капитана началась именно с них двоих. Поэтому Ежик всегда требовал к себе особого отношения и злился, если Марков не слушал его.
– Неохота ничего обсуждать, – зевнул Барчук. – Хочу добить красных и уйти спать.
Вечно взъерошенный, недовольный и скучающий отпрыск мещанина присоединился к команде последним. Для него смерть всегда была игрой, и он не ведал страха. Однако на войну попал по воле отца, офицера, что стоял у истоков Белого движения и слыл уважаемым человеком среди солдат. Барчука хотели лишить наследства, если парень не возьмется за голову. И лучший способ, по мнению папаши, – служба в армии. У генерала Болькова было несколько сыновей, и все они презирали Барчука за его фривольность. Парня отправили по рекомендации к Маркову, ибо его рота обросла легендами, но мало кто верил, что возглавляемое штабс-капитаном формирование долго протянет. Вероятно, родственники планировали избавиться от кровинушки,