Мысли мамы, или Как не загнать себя в угол. Маргарита Клочкова
к окну, вернулась к дивану и снова, глядя мимо меня продолжила:
– Многое было впервые с ним, и все это было не зря. Я ощущала себя рядом с Женей самой любимой женщиной, но при этом была маленькой девочкой, о которой заботятся, как о нежных лепестках лилии.
Однажды, спустя уже лет пять наших отношений, лёжа на его груди, я рассматривала седые волоски, они завивались непонятными кругами, образуя причудливый узор, будто невидимая паутина, в которую я попала на чуть-чуть, а застряла навсегда, и Женя неожиданно сказал: «Все думают, что мужики изменяют жёнам, потому что тупо хотят с кем-то переспать, но это часто не так. Мы тоже хотим быть услышанными, хотим, чтобы нами восхищались, и в нас верили. Вот ты смотришь на меня так, как на Божество. Смотришь и не ноешь про то, что я не отвёз тебя в Болгарию, подарил не ту сумку. Ты принимаешь полностью всё то, что я могу дать и принимаешь всё, что дать не в моих силах. А женщины часто это делать не могут. Не могут принять, что мы, мужчины, Не можем дать всё, потому что не Волшебники».
Наталья Леонидовна взяла меня за руку, вернее вложила мою руку в свои:
– Но для меня, Лен, Женя был Волшебником, хотя и не давал всё и вся, именно поэтому, не сомневаясь ни на минуту, я родила от него сына.
Я набралась смелости и спросила:
– Почему вы не вышли замуж после смерти Евгения, вы ведь всегда были эффектной?!
Свекровь игриво улыбнулась, шепча «о-ля-ля» и закрутила свои длинные русые волосы в импровизированную шишку:
– Потом, а что у нас было потом, – она бормотала, будто не знала ответ, будто отматывала пленку назад, – а потом появился в моей жизни один Витёк, хотя и звали его Никита, и прям пылинки сдувает, хорохорится, все хорошо, но возьми он и скажи, что не может с Димой выстроить отношения, типа давай делай выбор, понимаешь? А так нельзя! И дело не в том, что женщина должна выбрать между ребёнком и мужчиной, ребёнка, а в том, Лен, что когда тебя ставят перед Выбором, то тебя не во что не ставят
Я кивнула, будто понимаю, и уже предполагала услышать рассказ, о том, как Наталья бросила Витька по имени Никита, как она сказала:
– Налей-ка мне воды только не из фильтра, а прям из-под крана, самой вонючей с хлоркой, такую хочу!
Я быстро помчалась на кухню, потому что не могла прийти в себя от услышанного, с одной стороны, а с другой стороны, решила быть, как сын, несколько минут назад непосредственным, мне хотелось спросить, почему Евгений не развёлся с женой, почему видел своего сына лишь набегами.
И вот несу я стакан с водой, капли падают мне на пальцы, поднимаю голову и вижу, как торопливо обувается Наталья Леонидовна.
– Вы уже ходите? – оторопев, спрашиваю я.
Кивнув утвердительно в ответ, она залпом выпивает стакан воды и прям у двери произносит:
– Попроси через Катю Егора позвонить дочке, я ж знаю, она им «верховодит».
Я киваю и не могу прийти в себя, не понимаю, что это было? Такое неожиданное откровение? А потом, испуг? Она испугалась, того, что я не пойму её? Стану задавать лишние вопросы? Начну осуждать?