«Свет и Тени» французских маршалов времен эпопеи неуемного «генерала Бонапарта» (Тулон, 1793 – Ватерлоо, 1815): от Бернадота до Мармона. Яков Николаевич Нерсесов
и вышел к «дорогому гостю» с «ангельски-вкрадчивым» выражением лица и с плотно стиснутыми от раздражения губами. (Создалось впечатление будто он намеренно стоял за дверью и очень внимательно слушал реакцию не пускаемого внутрь адъютантом самолюбивого генерала-«рейнца»!? ) Генерал Бонапарт очень вежливо извинился перед генералом Бернадоттом, очень мягко и ласково заметив, что никогда и не помышлял затевать какие-либо церемонии со столь знаменитым соратником, тем более его Бонапарта «правой рукой»! После этой приторно-сладкой тирады, «корсиканский» главнокомандующий Итальянской армии, взял им же самим взвинченного «рейнского» «дружка-наглеца» под локоток и пригласил прогуляться в тиши соседнего парка, дабы посоветоваться о «важных делах в Париже».
Далее началась трагикомедия, если, конечно, брать на веру то, что чаще всего излагается в литературе!
Бонапарт интересовался мнением «правой руки» об их выдающихся соратниках по борьбе с врагами Революции: Массена, Клебере, Гоше и Серюрье. Затем последовала внезапная смена темы. Бонапарт с ученым видом знатока стал задавать «своей правой руке» вопросы, которыми ставил Бернадотта в неловкое положение по причине малого знания тем истории и политики, в частности, принялся обсуждать особенности построения македонской фаланги и римского легиона. Не слишком сведущий в военной теории, Бернадотт тут же сник. А выпускник двух военных учебных заведений (Бриеннского военучилища и одной из самых престижных в Европе – Парижской военшколы), кадровый военный (поцелованнный богом артиллерист по специальности) Наполеон Бонапарт, как бы, не замечая, созданной им самим неловкости, с упоением продолжал «копать вглубь» каверзной для собеседника темы. Никто не знает, сколько времени коварно-властный корсиканец «преподавал» высшую военную науку хвастливо-амбициозному беарнцу (наваррцу).
…Правда, по другой версии наполеоновский экскурс Бернадотту в историю военной тактики прошел в еще более унизительной для самолюбивого беарнца форме и с некоторыми нюансами! На офицерском (генеральском) обеде Наполеон принялся публично, но, как бы, между прочим, выяснять у беарнца-самоучки без классического военного образования, его «компетентное» мнение о структурно-организационных особенностях самых знаменитых тактических построений древности – греко-македонской фаланги и римского легиона. В тоже время, необразованный, но сметливый Бернадотт проглотил все публичные колкости корсиканского «всезнайки» и каждый раз ловко переводил разговоры на нюансы нынешних пехотных построений, где он с несомненным достоинством отстаивал свои «кровью оплаченные» взгляды на современный бой…
Но зато после того как Наполеон так «мягко и ласково» поставил Бернадотта на место, тот все понял. Он не только плотно засел за книги по военной истории, но после каждой прочитанной главы, обязательно обсуждал ее со своими адъютантами.