Мой любимый директор. Диана Рымарь

      «Верни мои вещи!» – пишу бывшему уже третью эсэмэску, а он их игнорирует.

      После фиаско на работе мне не хватало еще остаться без всего.

      Хожу по своей малюсенькой квартире и киплю от злости, а сделать ровным счетом ничего не могу. Не возвращаться же в квартиру Антона меряться силами? Сдается мне, поездка будет такая же бессмысленная, как сегодня утром.

      Я решила попытаться договориться с ним по телефону, но на контакт он не идет.

      И тут мне прилетает от Антона: «Вещи отдам, когда сходишь со мной в загс».

      Вы мне скажите, где тут логика? Если бы я все-таки собиралась замуж, зачем бы мне понадобилось вывозить вещи из его квартиры? Но бывшего такие мелочи не волнуют.

      «Я не пойду за тебя замуж, ты не понял, что ли?» – пишу ему.

      Антон отвечает в свойственной ему манере: «Не тупи, где ты найдешь лучше меня?»

      М-да, Катерина, нервный тик заказывала? Получи, распишись, насладись.

      И вправду чувствую, как у меня задергалось левое веко.

      Швыряю телефон на диван, бегу в ванную к зеркалу и наблюдаю за тем, как подрагивает кожа над левым глазом. Ну ничего себе! Никогда у меня раньше такого не было.

      Впрочем, ну вот ни разу не удивительно, что организм так реагирует, учитывая, сколько всего на меня свалилось.

      Вздрагиваю от звука телефонного звонка. Возвращаюсь в спальню за мобильным, ожидаю увидеть на экране имя бывшего, но это мама.

      Беру трубку.

      – Катюша, как ты там?

      – Нормально, – привычно вру.

      Нет, может, у других и принято рассказывать мамам в подробностях, как же у них дела, но в нашей семье делать это – себе дороже.

      Если дорогой и горячо любимой родительнице становится известно о какой-то проблеме, на мою бедовую голову тут же сыплется тысяча и один совет, как поправить дело. А если я вдруг смею иметь другое мнение, начинается дикий прессинг под девизом: «Мама хочет как лучше, а ты не слушаешь». Надо сказать, смею я довольно часто, именно поэтому мы с мамулей нередко ссоримся. А еще это одна из главных причин, почему я в семнадцать рванула из родного городка в Краснодар поступать, да так тут и осталась.

      Но не сказать матери о том, что свадьба отменяется, я не могла, понятное дело. Ибо она все равно узнала бы, когда явилась бы в субботу на торжество, которому не судьба состояться.

      Вчера она не дергала меня лишними расспросами, за что я ей очень благодарна. Но счастье не может длиться вечно.

      – Катюш, я тут такое узнала про эту Стаську… Ты обалдеешь!

      Как только слышу имя стервятницы, сердце пропускает пару ударов. Не то чтобы мне было так уж интересно слушать про нее сплетни… Хотя вру, интересно.

      – И что? – спрашиваю,