Незабытая: отчаянное сердце. Книга 1. Лейла Б.
за мной молча. Я лишь в самом начале оборачивалась на них. Но чем глубже в чащу мы заходили, тем меньше света с ночного неба проникало к нам, и мне достаточно было видеть пляшущие тени от факела Гулльвейг, чтобы знать, что она и Сфинкс не отстали, не потерялись и сейчас следовали за мной.
Когда мы вышли к скалам, я развернулась к своей группе с довольным видом и констатировала:
– Здесь заночевать будет безопасно.
Сфинкс и Гулльвейг осмотрелись, но ничего не сказали. Между ними едва ли не физически ощущалось напряжение. Наверное, между каждым из них и мной было то же самое.
Понимая, что молчание затягивалось, я предложила отдохнуть первой. Моим аргументом было объяснение того, что эльфам для отдыха достаточно всего четырех часов, тем более что они не спали, а впадали в транс; весьма чутко медитировали. Затем я могла бы стеречь сон людей и следить за костром.
Возражений не последовало.
Когда я проснулась, костер уже горел, а Сфинкс и Гулльвейг сидели друг напротив друга через него, грелись и дремали. Я улыбнулась, поднялась на ноги, потянулась и отошла к ближайшему дереву. Заметив это, Гулльвейг молча принялась раскладывать спальный мешок. Она выглядела измотанной и хоть и не доверяла мне, после уже привычного для меня жеста руками у груди, она легла. А вот Сфинкс смотрел на меня через пламя костра довольно пристально. Я усмехнулась и постучала по дереву. Через пару секунд на мое плечо опустился сыч и взъерошил перья с тихим «у-ху-у». Я ласково почесала своего пернатого друга под клювом и обратилась к Сфинксу довольно тихо:
– Не бойся, отдыхай. Все будет хорошо.
Он услышал меня и доверился.
Около шести утра я с любопытством стала наблюдать за тем, как люди просыпались. Теперь я могла видеть это отчетливо и решила не упускать такой шанс, даже несмотря на то, что на лице Сфинкса все еще был грим. Как оказалось, в плане пробуждения раса людей ничем не отличалась от прочих.
– Лучше не делай так больше, – с такими словами встретил меня Сфинкс.
– И тебе доброе утро, – хихикнула я и отсела.
– Что это у тебя на голове? – спросил он, садясь.
– Белка, разве не видно? – ответила Гулльвейг и потянулась, после чего, будто опомнившись, посмотрела на меня, склонив голову на бок. Пару раз удивленно хлопнув глазами, она спросила, – ой, правда, что ли?
– Ага, это мой друг. Он сказал мне, что вокруг все тихо, и никаких прочих двуногих кроме нас не наблюдается.
Я улыбалась, на душе было легко. Правда, люди рядом со мной не разделяли моих чувств. Сейчас они выглядели так же, как я в их среде – в городе.
– Раз так… что вы все-таки там без меня обсуждали? – через какое-то время снова спросила Гулльвейг, перекусывая около тлеющего костра.
– Ничего особенного, – ответил Сфинкс со вздохом, делая то же самое. Понимая, что сейчас не отвертится, он пояснил кратко. – Эта сумасшедшая эльфийка предложила мне помощь в расшифровке дневника того убитого на площади человека.
– Кем тебе был тот бедолага? – мягко спросила Гулльвейг.
– Это