Дорога ярости. Дэвид Хофмейр
Что там есть всякая еда, не только таблетки и печенье. Там никто не умирает. И свежей воды хоть залейся.
Кейн пожимает плечами.
– Может, и так. А может, и нет. Мало ли что болтают.
– Ты в это не веришь?
– Поверю, когда увижу.
– Говорят, там люди доживают до полутораста лет. Потерял ногу – тебе выращивают новую. Никто ничем не болеет. Все и всегда отлично себя чувствуют. Красота. Ты же сам говорил, у них там есть всякие лекарства.
– Мне так рассказывали.
Адам сильнее кутается в плед.
– А я в это верю. Там, наверху, совсем другая жизнь.
Кейн ничего не отвечает, лишь ворошит палкой тлеющие угли. Лицо его плывет в мареве пламени, желтые глаза горят, словно куски янтаря в огненных прожилках.
Восходит полная луна цвета рыбьей чешуи. Стоит пугающая тишина. Ночь холодна.
– Люблю, когда тихо, – замечает Адам. – Ни звука не слышно. – Он замолкает и поднимает взгляд в небо. – Круто, правда?
– Когда тихо?
– Нет, луна.
Адам бросает взгляд на жемчужный диск. Спутник Земли. Отчужденный и непостижимый.
– Что бы мы тут ни делали, она спокойно висит себе в небе, плывет в темноте и смотрит на нас.
Кейн поворачивается лицом к костру. Поднимает руку, принимается массировать себе плечо, выгибает спину, вертит шеей так, что кости хрустят.
– Иногда по ночам кажется, будто луна может тебя спасти, – продолжает Адам, запрокинув голову. – Ну ты понимаешь. Защитить. Солнце… другое дело. А луна не такая.
– Ошибаешься, – Кейн щелкает палкой по раскаленному угольку. – Ничего подобного.
Он встает, швыряет палку в костер и смотрит, как она горит. Адам поднимает взгляд на Кейна, и холодный ветер задувает огонь.
Кейн глядит на угли.
– Это просто кусок камня, весь в скалах и кратерах. Не обольщайся. На Луне жизни нет. Она абсолютно мертва. Как озеро Блэкуотера.
Адам неловко ерзает и устремляет взгляд за костер, в темноту. На мгновение в клубах дыма ему чудится лицо Фрэнка, и у него внезапно сводит живот от боли. Знакомое чувство вины. Но вскоре все проходит.
– Мой брат участвовал в гонке Блэкуотера, – говорит Адам.
– Да ну?
– Его подстрелили на Эль-Диабло. Больше он в гонках не участвовал.
Кейн пристально смотрит на Адама.
– Для таких, как мы, гонки – единственный выход. Мы повелители пыли и короли грязи. Никто и ничто нас не спасет, кроме нас самих.
У Адама по спине бежит холодок. Он смотрит в ночное небо, на облака и серебряную луну. Потом вспоминает, где он и кто с ним. Чужак.
Он сказал, что приехал с другого конца пустыни. Что это значит, черт подери?
Все мысли о луне рассыпаются в прах.
Адам встает и забрасывает угли землей.
– Пора ехать. Мотоциклы почти разрядились.
Он косится на Кейна. Тот опасен, это очевидно.
Прав был Фрэнк: никому не верь. Ты сам по себе.
Но Адам понимает людей, пожалуй, даже получше, чем Фрэнк. Всю жизнь он наблюдает за ними, решая, кому верить, кого бояться, от кого бежать.