Суд присяжных во Франции. Петр Михайлов
для вынесения приговора таких людей необходимо было в количестве не менее семи.[164] Свободные люди также были обязаны участвовать в судебном разбирательстве. Когда случай этого требовал, их свидетельство могло подтвердить истинность фактов, оспариваемых сторонами. Со временем усердие, направленное на обеспечение участия всех свободных людей в судебном разбирательстве, ослабело, присутствие в пледах стало обременительным для народа, который не могут к этому принудить. Начинают выбирать для присутствия в суде людей, зарекомендовавших себя своей просвещенностью и добропорядочностью. Их называли bons hommes. Эти люди стали судьями факта, а скабины – судьями права.[165] Графы имели нотариусов и гриффиеров, которые умели хорошо писать.
Сотник, который назывался викарием графа, не мог ведать делами, в которых речь шла о жизни, свободе или собственности. Он судил только маловажные дела, но его приговоры произносились в последней инстанции. Ему ассистировали три лица, взятые среди подсудных ему людей. Доказательствами в процессе были ордалии или клятва (присяга). При этом лицо, занимающее высокое положение, при незначительном деликте могло само дать клятву, иные лица нуждались в соприсяжниках.
Ж. Бернарди считает, что из всех доказательств при посредстве ордалий соприсяжничество было самым разумным: «В доказательствах при посредстве ордалий находится доказательство клятвой, которое является наиболее разумным из всех и которое, вероятно, породило приговор пэрами или присяжными»[166]. Клятва требовалась тогда, когда обвиняемый не мог быть изобличен в преступлении, которое ему инкриминировали, но против него существовали серьезные подозрения. Тогда, за неимением доказательств, его обязывали очиститься от подозрений клятвой.[167] Обвиняемый был обязан заставить присягать вместе с ним определенное количество свидетелей, при этом число их у разных германских народов варьировалось: в среднем это было двенадцать человек, но могло быть и больше в зависимости от категории преступления.
Со временем к соприсяжничеству стали прибегать все чаще, чтобы не затруднять себя разбором и установлением доказательств. Для того чтобы изобличить обвиняемого, требовалось такое же количество свидетелей, какое требовалось, чтобы его оправдать. Ссылаясь на источник, нам недоступный, Ж. Бернарди указывает, что их требовалось 71 против епископа, 40 против священника, более или менее против мирянина, согласно его положению и тяжести обвинения.[168]
К свидетелям, приводимым к клятве, предъявлялись определенные требования. Они должны были быть людьми доброй славы, справедливыми, честными, неподкупными, достойными доверия, безупречными в их жизни и нравах. Называли их homes legaux. Эти свидетели должны были знать не только прошлое поведение обвиняемого, но и его настоящую жизнь, для чего их и следовало выбирать (насколько это было возможно) среди соседей обвиняемого по кантону или
В законе «Lex Salica» в главе LVII «О рахинбургах» в параграфе 1 указано: «Если какие-либо из рахинбургов, заседая в судебном собрании и разбирая тяжбу между двумя лицами, откажутся сказать закон, семеро из этих рахинбургов до захода солнца присуждаются к уплате 120 ден., что составляет 3 сол.». В главе L «Об обязательствах», в параграфе 3: «Если кто не пожелает выплатить по обязателтьству к законному сроку, тогда тот, кому дано обязательство, пусть отправится к графу округа, в котором проживает и, взяв стебель, пусть обратится к нему со следующими словами: „Граф, человек тот мне должен, и я его законным порядком призывал на суд, согласно Салическому закону. Я собой и имуществом своим ручаюсь, что ты смело можешь наложить руки на его имущество“. И пусть сообщит, по какой причине и на какую сумму дано обязательство. После этого граф пусть возьмет с собой семь правоспособных рахинбургов, отправится с ними в дом того, кто дал обязательство, и скажет: „Вот ты сейчас по доброй воле уплати этому человеку по обязательству и выбери двух каких угодно рахинбургов, которые определили бы цену и источники твоих доходов, и согласно справедливой оценке, уплати следуемое“. Если на это не согласится лично или заочно, тогда рахинбурги сами пусть возьмут из его имущества, то количество, которое соответствует величине долга, и из стоимости имущества, согласно закону, две части пусть идут в пользу истца, а третью пусть берет себе граф в качестве „fritus'a“, если только „fritus“ уже раньше по этому делу не был уплачен». (см.: Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. М., 2001. С. 272, 275.)
Данная точка зрения расходится с точкой зрения М. А. Чельцова-Бебутова, отождествляющего рахимбургов и скабинов (см.: Курс уголовно-процессуального права. С. 173), а также с точкой зрения А. В. Смирнова (см.: Состязательный процесс. СПб., 2001. С. 157).
Параграф 5 главы XLII «Lex Salica» указывает: «Если кто нападет на чужую виллу и овладеет находящимся там имуществом, но это не будет должным образом доказано, он может освободиться от обвинения при помощи двадцати пяти соприсяжников, избранных обеими тяжущимися сторонами; если же он не сумеет найти соприсяжников, присуждается к уплате 2500 ден., что составляет 63 сол.» (см.: Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. М., 2001. С. 275).