Сердце джаза. Сара Лёвестам
военного и рассерженной женщины, которая снова схватила девушку за руку.
Как бы так спросить, чтобы не прозвучало нелепо?
Поезд снизил скорость. Пассажиры начали собирать ручную кладь. Мужчина надел пальто и схватил свой футляр, даже не взглянув на Альвара. Момент был упущен.
Поезд в последний раз дернулся и остановился. За окнами был Стокгольм. Проводник открыл двери, и в вагон ворвался запах выхлопных газов и конского помета. Потом донеслись звуки вокзала: гудки паровозов, крики носильщиков, возгласы встречающих. Где-то в этой толпе Альвару надо было найти тетушку Хильду, но это все потом.
Кларнетист уже выходил из поезда, еще минута, и он растворится в толпе. Альвар быстро схватил свои вещи и выпрыгнул на перрон. Догнал мужчину, дотронулся до его плеча. И… лишился дара речи.
Мужчина приподнял брови, как в вагоне.
– Да?
– Я … Э-э-э…
Альвар сглотнул и покраснел, пытаясь подобрать нужные слова, но стоило какой-либо мысли возникнуть в его голове, как она тут же испарялась.
Мужчина рассмеялся.
– Мы репетируем на Осогатан, сто сорок. Согласишься быть на побегушках и поднимать колонки?
Альвар кивнул:
– Да.
Кларнетист протянул ему руку.
– Меня зовут Эрлинг.
Альвар не мог сдержать радости. Первый день в Стокгольме, и он уже попал в группу, играющую свинг.
Эрлинг подмигнул ему.
– Но на наличку не рассчитывай. Подыщи еще какую-нибудь работенку, чтобы были деньжата.
Глава 6
– Почему ты так сильно хотел играть именно свинг?
– Ты знаешь, на радио был час граммофонной музыки. Нет, конечно, ты не знаешь об этом. Но так было. Тогда многие семьи сидели у своих радиоприемников и слушали музыку, которая играла.
– Это был джаз?
Альвар смеется.
– Нет, к сожалению, это были в основном классическая музыка и аккордеон. Приходилось слушать Бетховена и игру на баяне, а если каким-то образом просачивался джиттербаг[11], все ахали от удивления.
Альвар наглядно демонстрирует реакцию, и Стеффи улыбается – до чего ж забавно морщинистый старик, сидя на вращающемся стуле, рассказывает о тех временах!
– А почему тебе самой так интересно?
– Потому что мне нравится Повел Рамель. Больше всего.
– Да, он очень хорош.
– Но в первый раз я услышала его, когда он уже умер.
– Правда?
– Мне было семь лет. Мама поставила его пластинку, и …
– … и джаз захватил тебя, – лукаво улыбается Альвар.
– Больше всего мне понравился «Кокос». Но сейчас мне больше всего нравится «Блюз кузнечиков» и «Шаловливый тромбон».
Она задумывается на мгновение.
– Папа ничего не понимает в этой музыке, потому что ему нравится рок. Мама отдала мне эту пластинку, но разрешила слушать ее только в моей комнате. И это хорошо, потому что у меня появился проигрыватель.
– Да, – говорит Альвар, глядя в левый угол комнаты. – В наши дни тот,
Что-то среднее между буги-вуги и рок-н-роллом.