Иконников. Виктор Капустин
Теберды, – тогда по ней ходили, должно быть, стада оленей и диких коз.
– Моя земля! – кричал один народ.
– Моя, – отвечал другой.
Один народ был половчей, другой – коварней, но оба глупы, потому что в спор вмешался третий народ.
– Моя земля! – сказал их визирь (должно быть, мудрый человек).
Вначале его никто не слушал. Тогда он набил голенища ноговиц своей землёй – должно быть, привезённой издалека – взобрался на вершину этой горы, поклонился на три стороны, стал на колени и сказал: «Да поразит меня Аллах, если я скажу неправду, да проклянут меня, моих детей и весь мой род эти два враждующих народа. Клянусь, что та земля, что у меня под ногами, – моя земля!»
С глупым удивлением слушали его те два враждующих народа – должно быть, ослабленных к тому времени войной – и ушли из этих мест.
Не говорит ли это лишь об одном: вражда – худшее лекарство от наших бед. В споре о земле между двумя народами рано или поздно появится третий – умней и расторопней. Спорная территория будет принадлежать ему, потому что, в конце концов, земля едина, а сказать по совести – ничья…
Так, разговаривая, мы спустились к реке. День обещал быть самым радужным. Нежные бледно-лиловые облака красиво облегали синеватые вершины, как гроздья спелого винограда, ветер едва-едва касался их, да они, кажется, и не собирались никуда двигаться. По бокам ближних гор быстро стекала акварельной краской матовая зелень, и лишь у наших ног она останавливалась. Разросшиеся платаны, казалось, спали, положив головы друг на друга, и лишь краешком уха слушали тишину. Мы с Учителем миновали какой-то каменный мостик, из-под которого пахло кисло-серным источником, и стали подниматься в гору. Ещё издали я заметил как будто выложенную кем-то стену, напоминающую местами раскинутый кем-то по горам виноградный плетень. «Должно быть, остатки какой-нибудь старинной крепости», – решил я, но ошибся.
– Это, вероятно, китайская стена? – сказал я, желая слегка польстить самолюбию Учителя, когда мы подошли вплотную к стене.
Но всякому броскому сравнению едва ли не оборотная сторона – неудовольствие. Он промолчал. Мы продолжали молча идти вдоль стены, выложенной из обычного камня. Наконец он взобрался на один из них, поставил ногу на другой и долго вглядывался куда-то вдаль, заложив руки за спину. Его невысокая ладная фигура как-то особо была привлекательна в этот момент, его распущенные волосы слегка колыхал ветер – он был красив, как римский оракул.
– Да, это стена… – как бы издалека, из лилово-голубой дали отозвался он.
7-го августа
Сегодня мой Цдзень отрабатывал упражнение под названием «Ю». Это по имени его учителя. Странные на востоке имена. Я встречал человека, фамилия которого состояла из одной буквы О. Это упражнение, похожее более на эквилибристику со шпагами, чем на приёмы, скажем, из тхэквондо, хотя ни тем, ни этим тут и не пахло (я держал в руках недавно книгу восточных единоборств и не нашёл ничего похожего на это). Но вернёмся к Цдзяну.