«Клоун», или Я падаю к себе. Тимофей Требла
тенями, замершие деревья блистали жемчужной наготой. Смущение и восторг неизведанности смешались в глазах ребенка. Впервые он был так поздно и далеко от дома. Они с мамой ушли из дома; мама привезла его к себе на работу, на электроподстанцию.
Сема обеими руками толкает скрипучую чугунную калитку, идет по усыпанной цветастыми хрусткими камушками дорожке, узко зажатой стеной из булыжников и высоченным зданием без окон, круто нависшим с самого неба серыми гранитными блоками. Внутри здания неожиданно неприютно, зябко. По гулким, не выдающим из-за неизмеримости пространства своих истинных размеров залам они с мамой ходят смотрят и слушают работу стоящих бесчисленными рядами, огромных электрических щитовых. Железные шкафы мерцают зелеными и красными глазками, потрескивают, притягивают к себе пульсирующей мощью. Сема пугается гудящего в них электричества, отшатывается…, а за спиной еще, такие же, может и еще более опасные. И хотя все шкафы огорожены железными перилами с металлической сеткой, кажется, что опасность дотянется.
Какое-то время Сема жил на маминой работе; в детском саду; у бабушки; в комнатушке тетки, с маминой сестрой, младшим братом и его отчимом. Семе исполнилось шесть лет, он считает дни, еще тридцать дней…, они с мамой поедут к новому папе и будут жить своей семьей.
Во дворе мальчишки; у нового папы приятели; в длиннющем коридоре их нового дома множество соседей и соседские дети, с которыми можно играть.
Проходит неделя, …другая – папу и маму приглашает на день рождения дядя Митя, по прозвищу «Юрзик», приятель нового папы. Сема тоже хочет пойти в гости, но его укладывают спать. Сема радовался, что у мамы и папы есть друзья, с которыми можно быть компанией, лежал и думал, как им сейчас должно быть весело. «Раз папа и мама пошли в гости, значит, они не могут быть далеко!» – Сема встал с постели и пошел их искать.
Он вышел из дома и очутился в вечереющем городе на малознакомых кривых улочках. Пройдя полулицы, остановился в раздумье, и как бы толкнув себя в спину, сделал шаг, осторожно двинулся дальше. Как угадывал куда идти, сам он не понимал, и на всякий случай, стал спрашивать людей, где живет приятель его нового папы, у которого сегодня день рождения. Прохожих было мало в поздний час, а в домах, на первых этажах, уже кое-где светились окна. Сема вскарабкался на низкий карниз под окном, одной рукой схватился за подоконник, другой постучал по стеклу. Окно открыла круглолицая приветливая женщина. Семе трудно было говорить, вися на карнизе, он не мог придумать нужных слов, торопился – боялся, что тетя не выслушает его и закроет окно – и вместо нужных слов произносил бессвязно, что-то невнятное, не понятное ему самому. Женщина успокоила. Он слез с карниза и сбивчиво, нарочито громко стал объяснять, что ищет своих папу и маму, что они в гостях у папиного друга дяди Мити. Сема был очень толковым мальчиком, он понимал, что имени не достаточно, что дядь-мить много, но как назвать его фамилию не знал. Прозвище «Език» говорить стеснялся, он полагал, что прозвищами называют только взрослые взрослых, и