Язык цветов из пяти тетрадей. Михаил Синельников

Язык цветов из пяти тетрадей - Михаил Синельников


Скачать книгу
отдам и восхвалю траву…»

      Я долг отдам и восхвалю траву.

      Вот – лебеда, она и в Ленинграде

      Бывала во дворах, она в блокаде

      Родителей спасла, и я живу.

      На чём-то горьком жарили её.

      Ещё весною шла в котёл крапива.

      Пусть ей за то, что так вольнолюбива,

      Колючее простится колотьё!

      Сам голода не знал. После войны

      Я был ребёнком на краю державы,

      Как в буйный лес, входил в густые травы,

      В их вещий шелест, в их дневные сны.

      Я эту речь запоминал легко.

      И, вероятно, призван был воспеть я

      Туземной кашки белые соцветья,

      Полынь и молочая молочко.

      – Так не усни, душа, не постарей!

      Пусть книжной пыли много ты вдохнула,

      С тобою мощь родного саксаула

      И розовый светящейся кипрей.

      «В последний год ему везло…»

      В последний год ему везло.

      Зека усталый с инсулином,

      Не принял он, властям назло,

      Участья в шельмованье длинном

      Того, кого боготворил.

      Для жизни не хватило сил.

      Не предстоял бедняге выбор,

      Поскольку вовремя он выбыл.

      Февраль – март

      Был распорядок прост и чёток:

      От радио, само собой,

      От всех трудов и проработок

      В кино бежали всей гурьбой.

      По вечерам – какое чудо!

      Не то, что тундра и тайга —

      Вот эти дебри Голливуда!

      А жизнь привычная строга.

      Быть может, завтра в щель теплушки

      Увидишь новые края,

      А здесь – какие-то зверюшки,

      Душа, спасённая твоя.

      И в джунглях длинная лиана

      Металась линией прямой

      И в оттепель несла Тарзана

      Над чьим-то детством и зимой.

      «На взгорье уходили черепахи…»

      На взгорье уходили черепахи,

      Всем войском простучали тяжело.

      Природа в смутном пребывала страхе,

      И наводненье буйное пришло.

      Не раз и с нами, знавшими науку,

      Речь завела природа этих гор,

      Но мы давно не внемлем ультразвуку

      И с нею позабыли договор.

      Перед грозой носились низко, низко,

      Свой издавая писк, нетопыри.

      В ту ночь отец был вычеркнут из списка,

      В наш вещий дом вернулся до зари.

      «Себя в ту пору изводя и пряча…»

      Себя в ту пору изводя и пряча,

      Считая прегрешения свои,

      Я жил тогда на запустевшей даче

      Без будущего, дома и семьи.

      Там ел и пил я из чужой посуды,

      Заглядывал в хозяйский телескоп

      И, пыльных книг перебирая груды,

      Испытывал от призраков озноб.

      Кого я ждал, ко мне не приезжала,

      И навещали те, кого не звал,

      И мошкара заблудшая жужжала,

      Порхала моль и время шло в отвал.

      Так жил я, предстоящего не зная.

      Пожалуй, мог бы спиться. Но, строга,

      Стояла в изголовье запасная

      Сосновая Тарковского нога.

      И


Скачать книгу