Абдул Аль-Хазред, скиталец пустошей Багдада. Алексей Сергеевич Гутора
над телом мертвеца
По – старчески совсем дышал;
Он разглядел во тьме лицо
Во шрамах, язве и проказе,
Но ничего не произнес
Платком накрыл его лишь сразу.
Где же я? Мне так легко!
В какой – то вязкой черноте
Мой дух не мертвый пребывает.
Мой ангел, вспомни о слуге,
К тебе я одному взываю!
Прошу единым вместе стать
И избежать большой потери,
Я не хочу один опять,
Чего – то ждать не знает цели…
Как будто бьется что – то там…
В покровах страшных мрачной тьмы....
То чувствую. Не зная сам,
Какие дальше будут сны.
Да не томи! Давай в огонь!
Чтоб черти бегали вокруг!
Повсюду грязь была и вонь
И множество кровавых мук!
И заносился трупных рой
Отведать ждавший тело мух!
Но почему то подо мной
Возникло много очень рук!
Гони мой дух из чрева в ад -
Как надоело крысой жить,
Несчастным телом ощущать
И страх, и боль, и их давить…
Хоть что – нибудь давай уже…
Не надо здесь меня держать.
Вот некто в темноте сказал
Приказ отдав: "Давай вставай!"
Вся покраснела тьма вокруг
И стал сильнее сердца стук;
"Вставай приказываю я!
Погибнуть – не твоя судьба!"
Мой ангел, ты тут рядом?
Абдул сказал ему в ответ -
"Долги мои не есть награда
Им прощения в мире нет.
Но если их отпустишь ты,
Тогда служить тебе продолжу,
Ведь все долги глазам видны.
Да облегчи мою ты ношу!
И дух верни… Избавь от мук…
Десятки, сотни странных рук
Схватили тысячами пальцев,
Сдавив железной хваткой пут
И потащили вдаль скитальца.
Тянули будто по земле
Не мертвый дух увядшей плоти.
Но все казалось, как во сне…
Горело чувство ярой злости.
Вершины сосен в сером свете
Не ярко освещал туман,
Идущий в угнетенном месте
Из выкопанных кем – то ям,
Наполненных водой до края.
Кора деревьев замерзая
Местами кое – где трещала
О чем – то будто умоляя.
Скрипели мощные стволы
От холода туманной тьмы.
Несло все дальше вора душу…
Увидел он в гробу себя.
В седую превратившись тучу
Над ним ударила гроза,
И свет вокруг все осветил.
И вдруг Абдул глаза открыл!…
Рука крепка, удар велик,
И заостренный нож ложиться
На тело мягкое. Старик
Не станет более молиться,
Не станет более дышать
И жизнью отравлять округу.
А дальше что? Бежать, бежать.
Покинуть главное – лачугу!
Как жаль, но жизнь не удалась.
Нельзя начать свой путь сначала.
Сидел Абдул во тьме склонясь.
Об этом сожаления мало.
И