Вознесение. Геннадий Евгеньевич Деринг

      БОДИ-БОГ (настороженно). Ты о какой помянул Ревекке? О той, что Исааку в Вирсавии три тыщи лет назад святых двойняшек родила: Исава и Иакова?

      ИАКОВ (с мягкой улыбкой). О ней, о ней, Отец. О ком ещё? У нас с тобой была одна Ревекка. (Боди-Бог безнадёжно машет рукой.)

      ЛЮЦИФЕР (мрачно). Про матушек оставим трали-вали. Рассказывай, как расхерачили империю?

      БОДИ-БОГ. Не хамить!

      ИАКОВ (Люциферу, насупясь). Я про империю не в курсе, уважаемый. Я в стороне курю. А что по делу знаю, расскажу. (Иаков на минуту задумывается и тяжело вздыхает.) К Аврору мы подошли глубокой ночью. (Иаков перед кафедрой Судьи изображает лазутчика, согнувшись и ступая с носка на пятку.) Аврор отпарил окорока и, развалясь, в предбаннике кемарил. Тузы струхнули, как дошло до дела: пальцы трясутся, руки прыгают, жвала отвисли. Обнюхали Аврора: тыква и борода, бункер и в кальсонах шасси… Хохол суёт от корочек шнурки: «Возьмите, нате-ка, перетяните-ка ему канатики, чтобы молоки изливать, подлец, не мог, тогда и весь придёт в негодность. Мякинник нудит, мол, китайцы, гонады опростав, на место подшивают блону… А Загогулин вспомнил коптов-христиан: они-де режут всё сподряд. Я Загогулина поостерёг: если гонады вчисть отсечь, права нарушим гражданина. Как ты Европе растолкуешь потом его вину? Скажешь, мол, замуж зрелых девок не выдавал, осёл упрямый? Куцей сочтут аргументацию. А он: «Кончай базар, имай, каналью, за препуций!». Видать, он от кого-то про препуций слышал. А где этот препуций, ни один в компании, включая Загогулина, не знает. Я, как единственный учёный-эрудит, был вынужден вмешаться: «Препуций – это, попросту сказать, мошня». И, подспустив Аврорию кальсоны, препуций ветерана обнародовал…

      МАТФЕЙ (хмуро). Ты поступил, как Хам, младший сыночек Ноя, балбес-вегетатив, хоть прокурор тебя и подаёт рационалом…

      ИАКОВ. А Загогулин разоряется: «В ножи его, орёлики, в ножи! А чтобы, понимаешь, не лягнул, – вяжи!!!» Хохол с Мякинником робеют. Нечего делать, надо выручать. В углу, на костылях куча садовых приспособ была развешена. И вдруг секатор мне прямо в руки – шмыг! Я передал «зубастик» Загогулину: на, мол, держи! Он цап инструмент, пощёлкал в воздухе и… Высокий суд, я действовал как бы во сне… (Иаков закрывает глаза.) Что-то в районе живота, в самом низу во мне росло и тужилось… Помню, блеснуло лезвие, щелкнуло, свистнуло и что-то на пол смачно шлёпнулось тяжёлое и кокнуло, как бы электролампа лопнула… (Иаков чмокает, открывает глаза). И по всему составу моему, по органону из центра на периферию волна горячая, тугая прокатилась… (Приходит в себя. Люциферу.) Ты не гони, начальник, негатив. Такое было время: рынок, прогресс, новации… императив эпохи! Аврор не вписывался в тренд. (Замолкает и тяжело дышит.)

      БОДИ-БОГ (пальцем манит Люцифера. Люцифер подходит к кафедре Судьи, смотрит, склонив голову, в пол. Боди-Бог негромко). Люци, ты удивительно спокойно выслушиваешь эту ересь…

      ЛЮЦИФЕР (пожимает