Помор. Валерий Петрович Большаков
сам в своём шалаше и живёт! А ему сам Бог велел в богатеи выйти…
– Стало быть, на Запад? – перебил его мысли скучный голос Туренина.
– Угу, – буркнул Чуга.
– Ранчу заводить?
– Угу.
– А меня… этим… бакером возьмёшь?
– Знаешь хоть, где у коровы рога, а где хвост?
– Знаю, – с вымученной жизнерадостностью ответил Павел, – читал! Едем?
– Да куда от тебя денешься, всё равно ж не отвяжешься…
В сгущавшихся сумерках показался силуэт лошади с коляской.
– Извозчик!
Очень скоро «купе Брауна» унесло друзей прочь, и они не успели разглядеть, как из‑под тёмной арки подъезда вывернула пролётка, занятая двумя мужчинами в неприметной одежде и одинаковых шляпах‑котелках. Не догоняя, но и не отставая, пролётка покатилась за экипажем, увозившим Фёдора и Павла.
Глава 5
ОКОЛЬНЫЙ ПУТЬ
Поздно вечером Чуга с Турениным переправились через Гудзон на пароме и вышли к вокзалу. Поезд до Канзас‑Сити58 как раз разводил пары, потихоньку готовясь к отправлению. Состав был длиннее, чем обычно, – целых восемь вагонов, не считая тормозного, – почтовый, багажный, два грузовых и три пассажирских разной классности.
Друзья купили билеты во втором классе. Больше всего вагон напоминал немного увеличенный дилижанс – тут стояли деревянные сиденья, обтянутые иссиня‑чёрным тиком, а стены были отделаны синим плюшем, с узкими зеркалами между окон.
Войдя, Фёдор сразу услышал смех Ларедо – проигравшийся ковбой был уже без седла.
– По пути, значит? – осклабился Шейн.
– Вроде того, – проворчал Чуга, аккуратно укладывая шляпу‑стетсон на багажную сетку.
– Всё спустил? – ухмыльнулся Туренин.
– Даже шпоры! – захохотал ковбой.
Мало‑помалу пассажиры занимали места. Показалась хрупкая, миловидная женщина в сером дорожном платье. Глаза её подозрительно шарили вокруг, то и дело ширясь от испуга, а руки крепко сжимали сумочку.
Вошёл дородный, сопящий фермер с окладистой бородой, щеголявший в синих домотканых штанах с нашитыми сзади и на внутренних сторонах икр кусками жёлтой оленьей кожи. Из голенища высокого сапога у него торчала роговая рукоять охотничьего ножа, на поясе висела кобура, едва вмещавшая настоящую пушку – здоровенный «милс» 75‑го калибра, – а толстые и короткие пальцы постоянно оттягивали новенькие подтяжки и щёлкали ими.
Появился офицер‑кавалерист в синей форме и скрипучих сапогах. Он учтиво поклонился испуганной женщине с сумочкой. Последним сел крупный мужчина лет тридцати. Чернявый, с аккуратной бородкой и усами, с лицом загорелым и обветренным, он смахивал на мексиканца, а одежда его – серый костюм из тонкого твида и чёрная плантаторская шляпа – указывала на состоятельность. Голубино‑сизый жилет чернявого пересекала массивная золотая цепочка часов, на которой висели брелки – самородок и лосиный зуб, оправленный в золото. Багаж пассажиру соответствовал – это были два
К тому времени Трансконтинентальная железная дорога ещё не была достроена, поезда из Нью‑Йорка доходили до Абилина, штат Канзас. Канзас‑Сити расположен на берегу Миссури.