Помор. Валерий Петрович Большаков

      – Ладно. Мы сбегаем перекусить и тебе чего‑нибудь притащим.

      – Уговорили! – ответил Ларедо с ухмылкой.

      Постоялому двору с парусиновыми перегородками, где по двое спали на одной кровати, название «Гранд‑отель» не шло, но кормили тут прилично. Над дверями пристройки, выходившей к перрону, красовалась вывеска «Кухня Беккет», сулившая обед за пятьдесят центов.

      Столовая занимала узкую и длинную комнату с белёными глинобитными стенами. Внутри располагались пять или шесть столиков, застеленных несвежими скатёрками в красно‑белую клетку, и один длинный стол со скамейками по сторонам.

      Дородная повариха живо обслужила проголодавшихся пассажиров.

      – На первое – телятина с картофелем, – проговорил Павел, подозрительно принюхиваясь, – на второе – картофель с телятиной. Не «Дельмонико», конечно, но есть можно…

      – Лопай пошустрее, – присоветовал ему Чуга.

      Толстуха с красным, распаренным лицом, поставила перед ними полный кофейник и тарелку с горячим хлебом, нарезанным ломтями.

      – Благодарствуем, – сказал помор, выкладывая доллар.

      – Кушайте‑кушайте! – басисто проворковала миссис Беккет, смахивая монету в карман на застиранном переднике.

      – В следующий раз, – проворчал Фёдор, – платишь ты.

      – До следующего раза, – тонко улыбнулся князь, – ещё дожить надо…

      Схарчив полную тарелку картофельного пюре с ломтем ветчины и кукурузным початком, Чуга налил себе кофе, до которого не был большой охотник. Но напиток оказался чёрным, как смертный грех, и крепким – такой быстро выгонит сонную муть из головы.

      В комнату, брезгливо задирая платье над грязными опилками, покрывавшими пол, вошла молодая женщина – пассажирка из вагона первого класса. Каштановые волосы оттеняли её очень светлую кожу, пронзительные зелёные глаза и яркие губы дополняли портрет.

      Усевшись за отдельный столик, женщина заказала кофе. Скользя скучающим взором по лицам пассажиров, она остановила его на Фёдоре. Помор прищурился.

      Неожиданное внимание красотки заставило его насторожиться. С чего бы вдруг леди интересоваться простым переселенцем? Либо это выдавало её порочный нрав, либо существовали некие тайные причины для подобного интереса. Переведя взгляд на Туренина, Чуга удивился – князь был напряжён.

      – Ты чего?

      – Я мог ошибиться, – медленно проговорил Павел, – но, по‑моему, я видел Хэта Монагана.

      – Ага…

      Пассажиры, наскоро перекусив, покидали заведение. Фёдор встал из‑за стола, и тут же поднялась красотка. Быстренько промокнув губки платочком, она приблизилась к помору, шурша юбками, и томно сказала, беря его под правую руку:

      – Вы не проводите даму?

      – Отчего ж? – буркнул Чуга. – Доведу как‑нибудь…

      – Фёдор! – предостерегающе крикнул Туренин. – Это Пенни Монаган!