Петербургский сыск. 1870 – 1874. Игорь Москвин
мне приходиться задавать множество вопросов.
– Что ж, я готов повторять свои ответы, – снисходительные нотки появились в голосе Бронислава и он с сарказмом продолжил, – если того требует ваша служба.
– Ценю ваше понимание.
Молодой человек свысока смотрел на сидящих перед ним.
– Еще несколько вопросов.
– Извольте.
– Скажите, господин Петров знал о вашей связи с его женой?
– Я думаю, – Бронислав задумчиво уставился на шляпу Путилина, – можно сказать, что скорее всего, догадывался да и соседи могли нашептать.
– Это вас не беспокоило, ведь вы компрометировали замужнюю женщину?
После недолгого молчания молодой человек произнёс.
– Мы с Варварой были ослеплены любовью.
– Но соблюдали осторожность?
Его взгляд впился в начальника сыска и прямо таки обжег появившейся ненавистью.
– Вы не ответили?
– Я не хотел принести Варваре неприятности.
– Господин Петров ссорился с женой.
– Она не говорила, но насколько я знаю, он всегда был с нею довольно любезен и никогда ни в чем не упрекал.
Путилин поднялся.
– У меня больше нет вопросов.
Молодой человек вскочил на ноги, по лицу мелькнула тень облегчения.
– Я надеюсь, что больше вопросов ко мне не возникнет. Видите ли мои родные и соседи с недоверием начали смотреть на меня, подозревая во всех смертных грехах.
– Не найдется ли у вас времени проехать со мною но Офицерскую, подписать некоторые бумаги?
– Если это необходимо, то я готов, только накину сюртук и пальто.
Через несколько минут они ехали в пролетке. Дождь прекратил свое неистовое падение к земле.
Молодой человек сидел прямо, только глаза устало смотрели на остающиеся позади дома.
– Господин Станкевич, а Семен, остался таки, жив, – Путилин внимательно смотрел на Бронислава, тот вздрогнул, побледнел и прошептал:
– Не может быть, я же сам видел… – молодой человек понял, что невольно себя выдал, от досады прикусил нижнюю губу до крови.
Путилин отвернулся.
– Иван Дмитрич, – помощник сидел напротив с удивленными глазами, – я понимаю многое, но, чтобы человек по собственной воле признался в преступлении, когда о его невиновности говорят окружающие?
– Нет ничего проще, – устало произнёс начальник сыска, – ты всего не знаешь.
– Но, Иван Дмитрич, расскажите.
– Хорошо. Помнишь, мы приехали на место преступления, в карманах убитого ничего не было взято. Значит, ограбление отпадает. Убийца шел позади. Удар нанесен правой рукой слева направо бритвой, никто не прикоснулся к одежде, ведь убийца опасался, что капли попадут на него, ведь кровь брызнула ручьем. Он сразу же сбежал, значит. не мог в каком– либо месте ни отстирать, ни выбросить одежду, ибо не должен привлекать внимания сменой гардероба. Потом таинственный мальчишка посыльный, которого хозяин лавки