Охота на сопках Маньчжурии. Владислав Морозов
по цеху» (то есть в Порт-Артуре была газета «Новый край», но при поспешной подготовке к этой заброске я так и не сумел понять, выходила ли она во время осады крепости), сколько на военных в больших чинах. Тем более что французы тогда в числе прочих постоянно рисовали мерзенькие карикатуры на русских (от царя Николая II до среднестатистического казака включительно) по поводу наших неуспехов на полях и морях Русско-японской войны, и как к ним в эту пору относились в Российской империи – отдельный вопрос.
Но тем не менее бумажка из «Русского инвалида» выглядела солидно и могла вполне себе сыграть какую-то роль (всё-таки издание это уважали в военных кругах того времени), особенно в условиях невозможности какой-либо проверки. А в остальном от Порт-Артура до Санкт-Петербурга тогда было почти как от Земли до Марса. Далеко и глухо, как в трюме эскадренного броненосца.
При этом на самый крайний случай у меня было с собой и ещё кое-что весомо-интересное, например второй комплект документов, на имя гражданина Португальской Западной Африки (сейчас это, как легко догадаться, Ангола) дона Эндрю Рабано. Но особо светить этот вариант легенды до поры до времени не следовало.
И кстати, поскольку припёрся я сюда ни с того ни с сего, как тот, известный всем острый овощ с бугра, обе мои фамилии – и французская, и португальская – были производными от слова «хрен», правда, в кулинарно-ботаническом, а не ругательно-мочеполовом смысле этого слова. В принципе, с моей стороны это был и хохмический момент, и лишний шанс проверить, действительно ли в царской России тогда столь хорошо знали иностранные языки.
Разумеется, «Маузер» в деревянной кобуре не являлся моим основным оружием. «Дорогие работодатели» из далёкого будущего снабдили меня куда более убойной и серьёзной вещью, внешне выглядевшей вполне безобидно, как обычный бельгийский «Браунинг» модели 1903 года, калибра 9 мм с магазином на семь патронов. Не самый солидный пистолет тех времён, слегка похожий на наш ТТ (хотя, если точнее, это «Тульский Токарев» похож на него, поскольку появился значительно позднее).
Оружие это звалось коротко «Гипф» (то есть, надо полагать, происходило от немецкого Gipfel, в переводе на язык родных осин – «пика») и было, как мне кратенько объяснили, энергетическим. То есть, считай, практически – пресловутый, затасканный по страницам научной фантастики бластер.
Пукалка была импульсная: одно нажатие – один бесшумный выстрел. Мощности заключённого в «Гипфе» заряда хватало на пятьдесят часов непрерывного огня, то есть можно было давить на спуск более двух суток: стреляй – не хочу!
Принципа действия убийственной фиговины мне не объяснили, да я особо и не спрашивал. Зато было чётко разъяснено: дальность эффективной стрельбы у неё аж два километра и пробивает она до 15 мм листовой брони, а также стену толщиной в два кирпича, толстые брёвна и прочие препятствия сопоставимой защищённости. Прямо-таки мечта любого киллера – бесшумный пистолет, который стреляет на дистанцию тяжёлой