Охота на сопках Маньчжурии. Владислав Морозов
свиста довольно долго не было никакого движения.
Потом автоматика показала некое оживление, и откуда-то из-за ближайшего пакгауза, явно никуда не торопясь, появился тип, выглядевший аналогично часовому, только чуть постарше и с более солидными чёрными усами. Вместо бескозырки его голову венчала фуражка с серповидным козырьком, а красные погоны украшали три узкие золотистые «сопли» (судя по количеству лычек – старший унтер-офицер, в артиллерии он был бы старшим фейерверкером, а в казачьих войсках – старшим урядником). Винтовки при нём не было, зато на его шее краснел витой револьверный шнур, тянувшийся к висевшей на правом боку разводящего (не в привокзально-колпачно-мошенническом смысле слова; если кто не помнит, это такая должность, прописанная в уставе гарнизонной и караульной службы) массивной револьверной кобуре. Для нагана эта кобура была явно великовата, так что вооружён прибывший унтер был, скорее всего, каким-нибудь «русским» или «солдатским «Смитт-Вессоном». А чем ещё мог быть определённый автоматикой «револьвер калибра 10,6 мм»?
– Что, ить, такое, Порхатов? – спросил он у солдата и тут же, без паузы, обратился и ко мне: – Барин, вы кто и зачем здесь?!
Я отметил для себя, что унтер-офицер смотрел на меня не удивлённо, а скорее с каким-то тупым равнодушием, словно таких, как я, ему приводили пачками по несколько раз на дню.
– Я французский журналист, этой ночью прибыл с контрабандистами! – сообщил я, не дав часовому открыть рот. – Ведите меня к начальнику караула или любому другому офицеру!
Видно было, что при этих моих словах (очень сомневаюсь, что он вообще знал, что это за зверь такой – журналист) унтер-офицеру стало и вовсе скучно. Характерно, что никаких попыток обыскать меня или отобрать оружие (притом что маузеровская кобура висела у меня на боку совершенно открыто) он не предпринял. И это было странно. Здоровенные лбы, на олигофренов вроде не похожи, а службу несут столь халтурно – и это в осаждённой-то крепости! Хотя, по их представлениям, японский лазутчик здесь по-любому должен был косить под китайца или корейца, а я для этого образа как-то рожей не вышел.
– Пожалуйте за мной, барин, – вполне вежливо пригласил унтер следовать за собой.
И ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться.
Я шёл за ним под звуки далёких пушечных бабахов, и опять по сторонам потянулись припортовые сараи, пакгаузы, склады (всё в том же винтажно-допотопном стиле) и кучи угля – ничего имеющего военное значение я внутри пределов этого условно охраняемого периметра как-то не заметил. Хотя, если этот уголь принадлежит императорскому флоту, он сразу превращается в некий «стратегический ресурс»…
Наконец впереди показалось казённого вида одноэтажное здание из белёного кирпича под железной крышей. Со всеми тогдашними элементами ненужного украшательства – высокие сводчатые окна и разные лепные узоры над окнами и входом. У нас на Урале сохранилось довольно много подобных построек. Обычно это вокзалы и