Кангюй. Парфяне. Марат Байпаков
о чём стихи предостерегают. – Аргей добродушен.
– А мне жаль тебя. Стихи про тебя. – Стратег забирает у юноши полупустой кувшин. Допивает воду. – Твоё короткое счастье обернулось бедой. Базилевс тебя наградил вчера, а сегодня считай что казнил. Едешь ты в Бактрию на верную смерть. Видения твои сбудутся. Не страшно тебе, вельможа, расстаться с жизнью?
– Всею душой увидеть желаю могилу родителя моего. – Аргей печально улыбается. – Обещанное базилевсу выполню неукоснительно, даже если он, базилевс, об этом никогда не узнает.
– Предложу я тебе исчезнуть. Не возвращайся, вельможа, в Бактрию. Себя сохранишь. Обещаю тебе – не буду преследовать тебя. – Элефантарх передаёт Аргею весомый ломоть свежего ароматного хлеба из рук Формиона. – Начни жизнь без сожалений об утратах, что поджидают в будущем. Искусный ты кифарист. Сладкоголосый. Гомера знаешь наизусть. Чтишь богов. Демон твой останется с тобой. Отдай только мне хламиду, кавсию и фибулу друга базилевса. Их верну я владельцу.
– Сбежать? По жалкой трусости предать блистательного Селевка? Нарушить справедливые законы клятвы? – Ломоть хлеба оказывается на дне телеги. Руки воздеваются к небу с мольбой. – Помилуй, стратег, в унизительном спасении нет радости. Добродетель эллина заключена в почитании законов. Нарушив закон, предам я и самого себя.
Аргей удивлён попечительством со стороны элефантарха. Однако юноша не тугодум, являет находчивость в беседе и возвращает Архелаю его же предложение.
– Но ведь и ты, стратег, отправлен базилевсом на смерть? Почему же ты не покинешь боевых слонов Сирии? Закончи воинскую службу. Мирно встреть старость. Верно, есть у тебя надел плодородной земли? Вернись к земле своей. Укрась её трудами. Растить фрукты – чем не безмятежное и приятное занятие на склоне лет?
В руки вопрошающего переходит лук, чеснок и жёлтый конус сыра, формой – женская грудь.
– Вельможа, до войны с варварами ещё далеко, – смеётся Архелай. Ему поддакивает не только Формион, но и прочие гегемоны тоже. – И если и приключится битва, кою и битвой не назовёшь, то только года через три, и только тогда, когда базилевс Селевк прибудет с огромной армией. Сражение краткое окончится нещадным избиением толп дикарей, как это происходило многосчастно ранее. Горцы, восставшие землевладельцы из Гиркании, беглый подневольный ойкетский сброд из сатрапий, а с ними и прочие недовольные менялы рассеются при одном лишь виде слонов. Та же горькая участь постигнет орды глупых пастухов овец из Парфии. Подо мной двадцать слонов и тысяча пеших воинов. Неодолимая сила! По приказу базилевса встану я над отрядами гоплитов сатрапа Гиркании. Где ты видишь смерть мою, друг базилевса?
– Счастье в войне переменчиво. Слова поэта обратимы к тебе тоже, стратег. – Юный друг базилевса удивительно спокоен. – Ведом и ты божественной волей. Судьба твоя тебе не принадлежит. Как знать, кого из нас двоих враги отрешат от жизни первым?
– Заключим