Лелег. Александр Лобанов
не рекомендовали соответствующей грамотой Посольского Приказа. Шифровку доставил накануне один из Ымблэторь де Хотин, то есть Хотинских скороходов, была такая тайная служба. И не только в Хотине, в молдавской крепости Сороки столько же, пятьдесят человек было Ым-блэторь де Сороки. Уникальная курьерская братия, живой телеграф, тайные переносчики особой информации, вестовые человеческих судеб. Передвигались исключительно пешим порядком. И даже не пешком, а бегом. Невидимые, в чём-то и коварные, стремительные, не знающие усталости, великолепные бойцы. Гении маскировки. Появлялись и в мановение ока исчезали, растворяясь в воде, воздухе, превращаясь в кочку, куст, стог сена. По маршрутам имели всевозможные камуфлеты, подземные убежища, ходы. Как и кто их готовил, о том даже Альгису неведомо было.
Хоругвь ушла в дубравы намного в сторону от Хотина. Обозы пришлось оставить в лесу за двадцать вёрст от Днестра. Помимо обозных, Альгис оставил половину хоругви для охраны. Дело в том, что в многочисленных телегах, повозках имелось добра на целый небольшой город. Во всяком случае, какую-то крепость можно было ставить с нуля.
Гусарийцы организовали круговую оборону, несколько немалым числом отрядов занялось патрулированием и разведкой. Альгис чувствовал, что имелась реальная опасность столкновения с татарскими разъездами, которых всеми правдами-неправдами требовалось уводить подальше от основного лагеря, где обозы. Удостоверившись, что всё организовано, как надо, ротмистр удалился в «неизвестном» направлении, прихватив с собой одного из лекарей с результатами исследования вещества, каким были отравлены стрелы.
Отойдя от лагеря версты полторы, надел на глаза лекарю повязку, тот даже не удивился. Однако повязка лежала так, что лекарь свои нижние конечности всё же видел, посему они двигались ускоренным темпом, не спотыкаясь о корни, упавшие от старости деревья и трухлявые пни. Через час упёрлись в огромный валун, выше человеческого роста, гладкое полушарие, как будто специально изготовленное.
Альгис походил вокруг, внимательно рассматривая всё, что попадало в поле зрения. Наконец, нашёл. Почти впритык с валуном чернел трухлявостью пень, рядом лежал такой же полусгнивший ствол граба. Приподняв пенёк, заметил небольшую нору, вставил пику и принялся ею, как рукоятью, приводить в действие некий сокрытый под прелым дёрном механизм. Заскрежетало, заскрипело. Через где-то минут пятнадцать кропотливой такой работы валун отодвинулся, обнажив зияющую чернотой дыру, в которую уже можно было протиснуться. Полез первым. Нащупал уходящие круто вниз каменные ступени. Спустился на две, протянул руку лекарю.
– Давай, брат мой, опирайся и не спеша протискивайся. Уж коли я сумел, ты и подавно. Повязку, извини, снимать рано ещё.
– Что ж, я не понимаю, пан ротмистр? Можете ничего не объяснять, – проворчал незлобно эскулап. – Хорошо, флаконы обмотал. Не разобьются.
– Да, брат, цены им нет, – Альгис немного смутился из-за этой повязки,