.
в Сечь посольство, дабы обуздывать горячие головы.
Сагайдачный, оказав небывалые почести посольству, уподобившись королю Сигизмунду, не моргнув глазом обещал глубокое почитание, уважение и трепет Его Величеству и всем партнёрам, коих обижать обязывался только по великодушному сановному разрешению. Король поспешил уверовать сам и заверить магометан, что казаки отныне управляемы и послушны. Однако уже накануне Хотинской битвы, в двадцатом году, казаки вышли в морской поход на трёхстах «чайках», более пятнадцати тысяч человек экипажа. Опять чуть было не взяли Стамбул. На защиту османской столицы, предместья которой уже нещадно подвергались грабежам, бросился отважный адмирал Халиль-паша. Других желающих не нашлось. Казаки заманили его на мелководье и сожгли двадцать галер эскадры. Остальные в страхе укрылись в гавани Стамбула.
Брать гавань запорожцы сочли излишним. Турки хоть и терпели поражения, однако по-прежнему оставались умелыми, мужественными мореплавателями. И также одерживали победы, в том числе над казаками. О том, как они поступали с ними, захваченными в плен, имеются исторические свидетельства, при прочтении которых волосы дыбом встают. О жестокости турок ходили целые легенды. Расправы устраивались широкомасштабно, зрелищно, с привлечением населения. Для устрашающего эффекта использовали слонов, топтавших пленников до жидкостного агрегатного состояния под восторженные улюлюканья, гики, аплодисменты разношёрстной публики.
Впереди ждала историческая Хотинская битва. Сагайдачный велел беречь казаков, не допускать бесполезных жертв, не лезть к раненому зверю в пасть. Тем более что Сигизмунд, показательно выпучивая глаза, обещался лишить реестрового довольствия за интернирование ни в чём не повинного турецкого населения.
Они как старые друзья обнялись и долго тискались на глазах удивлённых старшин. Альгис любил этого верзилу за невероятную храбрость и преданность казачеству. За пережитые страдания, лишения, одержанные над ворогом победы. За совместные тайные операции в Польше, Турции, Ливонии и даже у шведов. Казаки ласково звали молодого атамана Хмель. Позже пред ним уже преклонялись, величали пан полковник, пан гетман – Богдан Михайлович Хмельницкий.
Сагайдачный только ему решился доверить осуществление военной помощи хоругви Альгиса в тайной миссии государственного значения. Он понимал, что такое под силу лишь казакам, вкусившим свободы, а также радости побед не по воле какого-нибудь тирана, но токмо жаждою справедливого распределения заслуг перед человечеством вне зависимости от национальности, социального положения, вероисповедания.
Казачество являло собой образчик истинного интернационализма. В Сечи, например, состояли представители народов и народностей чуть ли не со всего света. И были равны! Именно за это казаки, не щадя жизни, воевали с превосходящими по численности армиями, крушили основы тирании во всех её ипостасях. Особую страсть, конечно,