Глашатай. Светлана Метелёва
честно и без недомолвок – элегантно примерил на себя плащ Понтия Пилата. Умыл руки, ноги, прочие части тела, отключил голову. И не удивился, когда полгода спустя к нему пришла зареванная медсестра.
Масштабы захватывали. Если верить девушке (а почему ей не верить? Да он потом и проверил все еще раз, сам – она даже не преувеличила) – так вот, если верить медсестре, то в больнице остался один-единственный врач, который еще помнил, что бомж – это не только ценный мех. И был это Стрельников. Остальные хирурги не давали себе труда даже попробовать – просто вызывали «почечную бригаду». Те облегчали маргиналам уход, изымали субпродукты, делили деньги.
Вадим долго не думал: поехал в Управление по борьбе с организованной преступностью, написал заявление. Выбор поначалу казался правильным: в райотделе милиции вряд ли стали бы серьезно заниматься таким грязным, вонючим и опасным делом. А если бы стали – все закончилось бы взяткой или двумя. Другое дело – ГУБОП. Тогда же он позвал и Макса – не просто так, а на ночное дежурство. Дал возможность Зимину сфотографировать журнал «разделки» – его пунктуальные коллеги фиксировали и время поступления потенциального почкодателя, и время его смерти, и то, какие органы были изъяты у трупа. Не было там только диагноза, на что Стрельников и обратил внимание журналиста. И медсестру привел – чуть не силой заставил все рассказать. Сначала дуреха боялась и плакала, потом поняла, наконец: ей нашли другое место, в частной клинике в Подмосковье – поближе к дому; от нее нужна будет только бумажка со словами про «собственное желание» и, возможно, один-два визита к следователю.
Следак ГУБОПа начал резво: в первую же неделю одну из бригад взяли прямо над телом. Никаких дополнительных доказательств не требовалось: человек на операционном столе был еще жив. Спасти его, разумеется, не удалось – но это было не нужно. Арестовали врачей, сняли главного, возбудили несколько дел. Еще через неделю вышла статья: Макс отработал по полной программе – съездил еще в одну больницу, нашел подтверждения там, и сумел раздобыть прейскурант на человеческие внутренности.
А потом – Стрельников до сих пор помнил это тупое ощущение бессильной ярости – никакого дела не стало. Отстранили следака – обвинили в должностном преступлении и превышении полномочий. Медсестру сбил грузовик – и Макс, специально выяснявший обстоятельства, был уверен, что случайностью в этом ДТП и не пахло. Задержанным неожиданно изменили меру пресечения – отпустили под подписку о невыезде. Зимин написал об этом еще одну статью, потом еще – но того резонанса, что вызвал первый материал, не было в помине. Общественность – в лице телевидения, радио, разнообразных организаций и ответственных лиц – молчала. Новый следователь – толстый, похожий на бульдога, с тупыми маленькими глазками – вскоре закрыл дело. Стрельников ездил к нему – и по вызову, и сам – объяснял,