Александрийский Мусей от Птолемеев до Октавиана Августа. Валерий Поршнев
нею… и после нескольких десятков лет неутомимых усилий успели извлечь из этих рукописей с редкою полнотой и обстоятельностью обильный материал для систематической истории греческой литературы»[65].
Такое сужение функций Мусея нисколько не снижает значимости исследования. Оно неизбежно в силу имеющих чёткие границы филологических интересов автора, подводящего читателя к реконструкции утраченного произведения Каллимаха «Таблицы» (Πίνακες), которые и были, по мнению учёного, первым греческим историко-литературным трудом. От Каллимаха А. Н. Деревицкий переходит к его ученикам и последователям, выделяя важный для нас принцип «кружкового» объединения служителей Мусея. В данном случае это школа Каллимаха (οἱ καλλιμάχειοι).
Опубликованная малым тиражом диссертация, конечно, не могла способствовать популяризации культурного феномена Александрии, на то время больше соотносимого в сознании русской интеллигенции со святоотеческим наследием ранней Церкви. Но такую популяризацию с лихвой выполнила до сих пор самая читаемая у нас энциклопедия Брокгауза-Ефрона. Статья «Музей Александрийский»[66], напечатанная в 20-м томе малого и, одновременно, в 39-м томе основного, большого тиража в 1897 году, принадлежит перу будущего профессора Пермского университета, а тогда ещё только начинавшего научную карьеру молодого филолога Н. П. Обнорского. За десять лет сотрудничества с издательством он напишет для энциклопедии более двухсот статей по античной истории и мифологии. Сжатый рамками энциклопедического издания, но очень содержательный очерк рисует нам Александрийский Музей как «государственное учреждение», сформировавшееся вокруг «капеллы Муз» на территории птолемеевских дворцов. Первоначальное число служителей, позднее увеличившееся, определяется в 50 человек (гораздо меньше, чем у Г. Партея). Музей образно называется «храмом науки», но автор выделяет в его истории два качественно разных периода, примерно совпадающие в своих временных границах с политическими переменами: при Птолемеях главная задача Музея была «двигать науку», а при римлянах на первый план выдвигается образовательная деятельность. Таким образом, Музей становится более похожим на университет. На первом этапе особенно велика была роль коллекций (зоологических, ботанических, анатомических) как материала для исследований, на втором – текстов Библиотеки, сначала независимой от Музея (?), но потом слившейся с ним.
Бросается в глаза разница в общей оценке Мусея. А. Н. Деревицкий не только фиксирует, но и подчёркивает его сакральный характер, соответствующий первому значению древнегреческого термина Μουσεîον, означающего определённый тип храма. Н. П. Обнорский, видимо, отталкивается от другого значения слова (собрание, содружество, союз) и выделяет в Мусее научно-просветительское начало. Это союз учёных, лишь формально связанных с культом. Может быть на молодого филолога, которому не исполнилось и двадцати пяти лет, повлиял
Деревицкий А. Н. О начале историко-литературных занятий в древней Греции. – Харьков, 1891. С. 125.
Обнорский Н. П. Музей Александрийский // Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. Т. 20 (39). // htpp://www.vehi.net/brokgauz – (Библиотека «Вехи»).