После пожара. Уилл Хилл
блокноты и ручки. Управившись, встает.
– Увидимся завтра утром, – говорит он. – Надеюсь, сегодняшний сеанс КСВ пройдет успешно. Я буду наблюдать.
Я все-таки не сдерживаюсь. Пламя, бушевавшее у меня в груди, почти угасло, однако несколько угольков еще тлеют.
– Прямо как Центурион.
Доктор Эрнандес застывает на месте и сдвигает брови.
– Почему?
Я молчу. Он садится за стол рядом с агентом Карлайлом – тот никак не реагирует.
– Если Центурионы были самыми уважаемыми членами Легиона Господня, почему ты рассчитывала оскорбить меня сравнением с ними?
– Потому что вы считаете их плохими, я знаю.
Он кивает, его лоб все так же нахмурен.
– Верно. В точку.
– Случай с Люси произошел перед самым концом, – говорю я. – Когда все уже рушилось. Но так было не всегда. Они не всегда были такими.
Жалкая попытка, шепчет внутренний голос. Ты лжешь самой себе. Кого ты хочешь защитить – их или себя?
– Верю, Мунбим, – говорит доктор Эрнандес. – Правда, верю. Может быть, поделишься, какими они были на самом деле?
До
Без правил не обойтись. Так говорит отец Джон. Без правил жизнь развалится. Однако мало просто установить правила, надо еще сделать так, чтобы они выполнялись. Можно объяснить, что правила действуют на общее благо, обеспечивают безопасность, и многие – пожалуй даже, большинство – будут следовать им в силу своей добропорядочности и понимания того, как устроено общество. Но этого порой недостаточно, потому что не все люди порядочны, не все готовы думать о других. И хотя подчиняться правилам – хорошо и разумно, таким людям нужен для этого дополнительный стимул, а поскольку нельзя всякий раз поощрять человека за то, что он поступил как должно, приходится действовать наоборот: сделать так, чтобы любое нарушение правил влекло за собой последствия.
Вот как это работает в Легионе Господнем. Центурионов всегда четверо, а вообще за всю историю эту должность занимали шесть человек, так как и звание, и сопутствующие ему обязанности даются пожизненно.
Центурионы не носят специальную форму или знаки отличия, но все и так их знают, и не только потому, что на поясе или за плечом у каждого из них оружие. Новые Братья и Сестры, которые более-менее регулярно пополняли наши ряды еще несколько лет после Чистки, в первую очередь усваивали, что слово отца Джона – закон, а во вторую – что Центурионы за этим проследят.
Я слыхала, как кое-кто (обычно те, кто возмущался по поводу наказания за тот или иной проступок) сравнивал Центурионов с полицией из Внешнего мира. Я видела полицейских только по телевизору, когда нам еще разрешали его смотреть, но, по-моему, это совсем не одно и то же. Центурионы никого не выслеживают, не допрашивают, не пытаются обмануть или подставить, всегда держатся скромно, не стараются выделиться. Но если что-то идет не так, если кто-нибудь сбивается с Истинного пути, хоть на мгновение, они появляются как по волшебству. И вершат Божье правосудие. Так, как его толкует отец Джон, разумеется.
Когда