Череповец. Точка субъективности. Сергей Морвин
но не от силы удара восьмилетнего пацана, а от сокрушившей меня несправедливости. Наверное, это был кто-то из детдома, располагавшегося через дорогу, и, скорей всего, паренек нанюхался клея. Интересно, что с ним теперь стало, в кого он превратился?
Помню еще один случай. Я шел после школы лет в девять, наверное, когда мне встретился парень лет тринадцати. Я немного его знал, мы несколько раз пересекались на тренировках по борьбе, куда меня записал отец, когда понял, что я уже достаточно взрослый, чтобы меня били хулиганы, и мне якобы нужно научиться давать сдачи. Так вот, этого парня я еще тогда сильно невзлюбил, его манеры были какие-то очень странные, он постоянно распускал руки, хватал меня, щипался, мне было очень противно. И тут опять он. Я попытался сделать вид, что не узнал, но он начал приставать ко мне. Потом он схватил меня и повалил на землю, а сам оказался сверху и начал тяжело дышать прямо мне в ухо. Какое-то время мы лежали так, он ничего не делал, а я и не мог, застыв, как зверек в лапах хищника. И все-таки в итоге мне удалось извернуться и ударить его в пах. Он скрючился, а я смог вскочить и убежать. Этот случай я тогда надолго заблокировал в своей памяти из-за тяжелого стыда, ведь даже в те годы я как-то подсознательно понимал, что произошло, и только уже будучи взрослым смог все это вспомнить. Хотя, возможно, что-то осталось забыто навсегда для моего же блага. Может, он меня трахнул. Надеюсь, что нет.
Да много всего было. Помню драки между районами, толпы подростков с цепями и палками, как смесь фильма «Банды Нью-Йорка» и шоу «Ералаш». Помню, повсюду натыкался на парней, которые нюхали клей, это вообще была в те годы эпидемия среди молодежи, пока на законодательном уровне не запретили добавлять в него какие-то вещества, чем обломали кайф целому поколению. Помню бродячих собак, которые собирались в стаи и терроризировали весь район. Меня даже однажды окружили несколько этих поганых псин и стали рычать и гавкать, но рядом оказались какие-то местные отважные алкаши и разогнали их. Тем не менее собак я боюсь и ненавижу до сих пор. Надеюсь, не все псы попадают в рай. Странно, что не могу вспомнить ничего хорошего, хотя, может, просто настроение сейчас такое.
Вот наша парадная, но здесь принято говорить «подъезд». Мы поднимаемся в лифте на пятый этаж. Поглядев на металлическую панель с кнопками вызова, я вспомнил, как когда-то эти кнопки были из пластмассы, и их постоянно плавили зажигалками. А еще в те времена в лифте кто-то постоянно справлял малую нужду, и там стояла отвратительная вонь. Все это было до установки повсюду домофонов, сейчас тут все относительно чисто. Хотя, может, просто время теперь другое, и такие люди, как те, которые раньше гадили в подъездах и жгли кнопки в лифтах, теперь гадят в комментариях всяких тиктоков.
Мы зашли в квартиру, где нас встретила мама – невысокая улыбчивая женщина. В ее глазах я сразу увидел то архетипное непоколебимое материнское чувство, и мне стало стыдно, что я превратился в такого