Путешественница. Диана Гэблдон
скулах, больше не прятался за рыжей бородой.
– Я… конечно, я не хотел сказать… я просто…
Грей покраснел еще сильнее Фрэзера. Он ведь знал, что имеет дело с образованным человеком, и допустил оплошность только из-за того, что неосознанно не связывал шотландский акцент и обноски с французской литературой.
Но если лохмотья узника были ужасны, того же нельзя было заметить о его манерах. Не обращая никакого внимания на путаные извинения Грея, Джейми повернулся к полкам.
– Я пересказывал эту книгу товарищам по камере, но поскольку сам читал ее довольно давно, вздумал припомнить финал, последовательность изложенных в нем событий.
– Понятно.
К счастью, Грей оборвал себя и не поинтересовался, поняли ли эти товарищи хоть что-нибудь. Впрочем, Фрэзер понял все по его лицу, потому что сухо произнес:
– Господин майор, читать учат всех детей в Шотландии. Однако у нас в Хайленде распространена и традиция устных рассказов.
– А-а. Понятно.
Появившийся слуга принес поднос с ужином, чем избавил начальника тюрьмы от дальнейших конфузов. Трапеза прошла вполне мирно, хотя говорили собеседники мало и в основном о тюремных делах.
Перед следующим подобным ужином Грей распорядился поставить у камина шахматный столик и пригласил Фрэзера сыграть с ним партию. В голубых глазах Джейми мелькнуло удивление, но он согласно кивнул.
Впоследствии Грей пришел к выводу, что это была чрезвычайно удачная затея. Избавленные от необходимости беседовать друг с другом и проявлять любезность, они постепенно привыкали к обществу соперника и молча сидели за инкрустированной доской из слоновой кости и черного дерева и понимали, чего тот стоит, по тому, как противник двигает шахматные фигуры.
После игры они перешли за стол с ужином уже не такими чужими людьми и беседовали, пусть, как и прежде, с опаской и официально, но уже по-настоящему, а не делали вид, что разговаривают, как в первый раз. Они обсудили тюремные новости, поговорили о книгах и церемонно попрощались хоть и с соблюдением всего возможного политеса, но явно довольные встречей. О золоте Грей не заговаривал.
Такие еженедельные ужины стали традиционными. Грей стремился обеспечить обстановку непринужденности: он надеялся, что Фрэзер расслабится и случайно скажет что-то, способствующее разгадке тайны французского золота. Впрочем, пока что особых результатов майор не достиг: как только он заикался о чем-то, что происходило с Фрэзером, когда тот на три дня покидал крепость, шотландец замолкал, и Грей, боявшийся давить, тут же менял тему разговора.
Поедая баранину с отварной картошкой, Джон Грей всеми силами пытался перевести разговор со своим удивительным гостем о Франции и о ее политике, поскольку надеялся найти таким образом связь между Фрэзером и предполагаемым источником золота.
При этом, к собственному (весьма немалому) изумлению, Грей узнал, что Фрэзер два года провел