Игра в пазлы: новые правила. Анна Штомпель
жарой и тополиным пухом.
Двери старенького здания вокзала всасывали и извергали людской поток. Лавочники расхваливали конфеты и сувениры, наперсточники зазывали свои жертвы и расправлялись с ними под равнодушным оком милиции. В тени устроились цыганки и визгливо окликали немытых черноволосых деток, которые шныряли в толпе, канючили деньги, а при удобном случае брали их сами. Но громче всего слышалось: «Кому такси, кому такси!». Мы с Верой сгибались под тяжестью сумок, и шабашники наперебой предлагали свои услуги: «Девушки, куда едем?».
Я бросила на ходу:
– Мы поедем не на вашей машине!
Эта неуклюжая фраза прозвучала так высокомерно, что на миг заткнула рот зазывалам, и мы с Верой гордо прошествовали через их строй… к автобусной остановке.
Я стосковалась по высоткам и строительным кранам, по непрерывному бурлению города-миллионника. Но жить мне предстояло в маленьком поселке, отделенном водой от центра. «Пятерка», фырча и сотрясаясь, провезла нас по Старому мосту над местом слияния Самары и Волги. Дух захватило от красоты синих волн под безоблачным небом, от надменности скользящих по ним теплоходов и грузовых барж, и хотя наш драндулет отчаянно вонял бензином, свежесть реки была сильнее!
Мы сошли на предпоследней остановке. Верина общага среди зелени казалась серой и унылой, но я посмотрела на нее с любовью. Я вознамерилась быть счастливой.
Сил тащить сумки на пятый этаж уже не осталось. Мы отдыхали через каждый пролет. Мимо сновали люди, некоторые здоровались, но помощь никто не предлагал.
– Привет, Верочка! Из дома?
Хрупкая молодая женщина с выпирающим животом остановилась рядом с нами. Она растирала полотенцем свои влажные волосы. Халатик не только не скрывал, но даже подчеркивал ее беременность.
– Сестренку привезла, – уклончиво ответила Вера. – В Грозном сейчас опасно. Вместе жить будем.
– Это хорошо! – обрадовалась женщина, словно только и ждала моего появления, и я немедленно включила ее в список тех, кого полюблю. – Тебя как звать? Я Лена Чудайкина. Заходи ко мне, не стесняйся.
– Спасибо, – пробормотала я, стараясь не пялиться на ее живот.
Впервые я так близко видела беременную, и впервые беременная предлагала мне дружить. Значит ли это, что я по-настоящему выросла? Но я не чувствовала себя взрослой. Там, в Алексине, я была гораздо взрослее. Там мне уже нечего было терять. А здесь я вновь чувствовала себя закомплексованным подростком. Ни на минуту не забывала о том, какая дурацкая у меня челка и стоптанные сандалии. Разве с такой можно дружить?..
– Ве-ер, – странно растягивая звуки, произнесла Чудайкина. – Через по-олчаса сериал начнется. Придете?
Сестра ответила в том смысле, что не до сериалов. Лена погрустнела:
– Димон, засранец, опять пропал…
– Ве-ер! – раздалось на этот раз басом. – Что за перекур на лестнице? Ты заделалась челночницей?
Я вспыхнула: наши дешевые клетчатые сумки и впрямь наводили на подобную мысль. Чудайкина ласково