Лёгохонькое тепло. Антон Григорьев
начинался плавный скат из глины, песка, камней и, всё никак не взобравшегося наверх, бурьяна. Глиняную стену подпирала небольшая полоса деревьев перед ровным, гладким полем, тянувшимся на несколько километров, где оно останавливалось другими лесами и еле различавшимися машинами.
Марго опустила велосипед и подошла к краю. Снизу это возвышение казалось настоящей хвойной волной. Только, судя по левой, укрывающейся за поворотом, частью обрыва, не лес накрывал поле, а наоборот оползни спускались, и засохшие деревья линиями срывались вниз, но то длилось годами. Вот было бы славно, подумала тогда Марго, установить камеру на десятки, сотни лет в центр того поля, чтобы потом воспроизвести отступающую землю за секунды. Это было первое место, где Марго захотела оказаться снова.
Когда второй раз девочка вернулась сюда, то вышла значительно правее и так же, как и в первый раз, просто любовалась видом. Гигантской картиной. Во вторую вылазку пейзаж не был столь ярок как в прошлый день, а на третий день вообще был мрачным.
Через неделю солнце опять выжигало атмосферу, и горизонт искрился красками. Полю понравились дожди – оно заиграло ярче. Куда уж ярче? Куда разнообразней? Откуда новое? Все эти вопросы каждый раз летали вокруг Маргариты. Она всегда могла заметить то, что не знала или не помнила в этом виде. К концу лета она нашла здоровенный камень, подобно дивану, располагавшийся у обрыва.
Девочка сидела тут днями, неделями и годами. На фоне не играла вдохновляющая музыка, описывающая величественность природы. Только она и… Это не было одиночеством. Это было спокойствием. Умиротворением. Расслаблением и беззаботностью. Школьные экзамены, выпускные оставались там, за гигантским лесным забором. Здесь был её мир. Тихий и безопасный.
Она чувствовала себя жёлтым пятном в белом пространстве. Хотя движение возможно только в сравнении, от чего или к чему, но это пятно двигалось. Неизвестно куда и зачем. Потом превращалось в бабочку. Порхало, и, успокоившись, зависало на месте. Больше ничего не нужно было, но тут появлялось синее пятно. Оно также летело и превращалось в небо; за ним зелёное – в траву, из которой вырастало дерево. Бабочка садилась на дерево и…
Марго приходилось каждый день уходить от этого места и возвращаться в так называемый дом. Место, где нужно поесть и поспать. Место, к которому ты привязан. Место, без которого ты не умеешь существовать. Но не место, в которое ты стремишься \/ которого бы хотел. В этом институте «семьи и дружбы» на девочку всё больше озлоблялись. Отец, соседи, учителя, бывшие одноклассники и будущие однокурсники. Казалось, что сам мир был против того, что у Маргариты есть свой маленький мирок где-то вдали от остальных. Ей не хотелось думать о поступлении, о том, что холодильник пуст или нужно утром умываться, она жила всё время тем большим камнем на обрыве.
Но больше всех, казалось, на Марго озлоблялась она сама. Ладно, если бы