Между нами, ведьмами. Морена Морана
Да это же Маринка! Какая красавица! Не то, что в школе… – окликнул меня кто-то.
Это была Нюша Крюкова. Худая насмешливая блондинка с четким каре. Одна из самых ненавистных моих соперниц и в учебе, и в битве за Пашино сердце.
Я уже говорила о том, что после нескольких неудачных попыток привлечь внимание Паши (по-детски наивных и очень смешных), я решила переключиться на учебу. И как ни странно, это сработало. Паше пришлось обратить на меня внимание. Правда, делал он это только тогда, когда мне удавалось уделать его в математике, написать лучшее сочинение в классе или выиграть городскую олимпиаду. И в его взгляде не было любви, а только раздражение или ярость. Но ярость – это лучше, чем ничего. Больше всего на свете я боялась его безразличия.
Мои внезапные успехи в учебе радовали и учителей, и родителей. Не радовали они только одного человека (кроме Паши, конечно). Это была Нюша. Она давно заработала себе репутацию отличницы, и появление новой звезды класса вызывало у нее плохо скрываемую досаду.
В школе я всегда была полновата, и Нюша не раз подшучивала над этим, улыбаясь своей гаденькой вежливой улыбочкой. Например, однажды, когда на физкультуре нужно было отжаться сто раз, Нюшка сказала, что это лучше всего получится у меня, ведь у меня самые мощные руки. «И ноги тоже», – едко добавила она. К сожалению, это было правдой – коротенькие конечности. Это та особенность, из-за которой я всегда комплексовала. К слову, сама Нюша от природы отличалась изящным телосложением, и меня особенно обижало то, что стройность досталась ей без особого труда, просто так.
Кстати, когда мы оканчивали школу, и директор вручал заслуженные золотые медали, на сцене мы стояли втроем: я, Паша и Нюша. Тогда мне казалось, что она прожжет во мне дырку своим ненавидящим взглядом. Впрочем, в какой-то мере мы были товарками по несчастью. С Пашей у меня все равно ничего не вышло.
Да, я смогла обратить на себя внимание любимого мальчика, отобрав у него самое ценное – статус звезды номер один. Но дальше этого дело не двигалось. Лишь однажды Паша так разозлился, что кинул в меня мокрой тряпкой, которой стирали с доски. А потом в гневе повалил меня на ближайшую парту. Я хотела сопротивляться, но мое тело охватила какая-то сладкая истома, которой раньше я никогда не чувствовала. Да и он держал меня за запястья явно дольше, чем требовала ситуация. Но это был практически единственный момент нашей подростковой близости.
Только в старших классах наши отношения стали теплее. Детское соперничество ушло, уступив место дружбе. Мы уже не дрались тряпками, а подолгу болтали вечерами по телефону. Я стала все чаще бывать у него дома под предлогом взять какой-нибудь учебник или помочь ему с сочинением. И каждый раз с тайной надеждой брила даже пальцы на ногах… Но между нами не было ничего, даже поцелуя. Все-таки правду говорят, что мальчики созревают позже. А жаль.
Ведь позже, в одиннадцатом классе, у него появилась какая-то толстая, прыщавая девица, что, впрочем, не мешало ей чувствовать