Волна. Ольга Владимировна Пестрякова
С этой же справкой она и пришла в сельсовет, требуя повлиять на Игоря. Парень недоумевал – как такое может быть? Но Анна Павловна и председатель поверили девушке. Их расписали. Таисия хотела свадьбу, но Анна Павловна ее пристыдила:
– Ты еще платье белое с фатой надень. И не до радости нам сейчас. – Анна Павловна понимала, что это дочь ее виновата, но не доносить же об этом следователю, тем более она в положении.
Но Тая не учла только одного – Игорь категорично не хотел даже приближаться к жене. Он спал на чердаке, сделав себе ложе из соломы. И как бы не старалась она добиться расположения мужа, у нее ничего не получилось.
А время между тем шло и вскоре Анна Павловна стала подозревать, что дочь соврала.
– Тая, ты же не тяжелая?
– Мама, ты что говоришь? У меня ведь и справка есть.
– Есть, а вот признаков того, что я вновь стану бабушкой, нет.
А на третий месяц Анна Павловна, придя в гости к дочери, заметила ее, сжигающую тряпки.
– Ах ты, лгунья! Ты что же, всем соврала! Я так и думала. А то ж смотрю – не тошнит, живот не растет, козой скачешь. Как же так можно?
Тая, красная от стыда, заплакала:
– Мама, а что мне оставалось делать? Я же люблю его. Я думала, что после свадьбы у нас будет ребеночек, он бы уже никуда не делся. Я просто как увидела его с Галкой, так во мне рассудок помешался.
– Ты понимаешь, что сломала нам жизнь? Ты Галке жизнь сломала! Что теперь делать?
– Мама, это не я подожгла склад, это она, честное слово, клянусь!
Анна Павловна ушла. Она не хотела больше видеть дочь.
Когда через два месяца Игорь и сам понял, что его обманули, он выставил жену из дома с ее вещами.
Она пришла с узелками к матери и та, пустив ее, сделала вид, что не замечает дочь. Такая у нее обида сидела на девчонку.
Два года Таисия слушала насмешки односельчан, ей было туго от того, что мать с ней общается сквозь зубы, а Игорь и вовсе избегает ее и с ненавистью прогоняет.
Однажды зимним вечером, когда Геночка лежал в лихорадке и звал маму, у Таи сжалось сердце. Как бы она не относилась к Галине, а племянника любила. И сейчас, когда восьмилетний малыш, плача и трясясь от жара, звал свою мать, она поняла, что он страдает. Сильно страдает без нее. Он так отчаянно плакал, что она сама хотела зарыдать. Ее и так переполняло чувство стыда за содеянное. Обернувшись, Анна Павловна посмотрела на дочь и спросила:
– Ну что, нравится? А ты смотри, смотри, любуйся на своих рук дело.
Ничего не сказав, Тая прошла в свою комнату, собрала узел и вышла. Она брела к сельскому совету, а навстречу ей шли девушки с поля.
– Привет, Таисия. Ты на танцы пойдешь сегодня?
– Нет.
– А то смотри, у нас ветврач новый, не женатый. Можешь с ним потанцевать, а потом заявить что беременна и женить на себе. Он даже красивее Игоря, и моложе. – Девушки в голос засмеялись, а Тая только ускорила шаг. Это никогда не кончиться, такой позор она сама себе устроила.
– Павел Владимирович, доставай бумагу, буду признание писать.– Она села за стол напротив председателя.
– Какое?
– Такое,