Иллюзия бога. Алина Штейн
кто-то все-таки нарушил круг, потому что создание оказалось очень даже способно причинить вред. Боль обожгла предплечье Ари. Она опустила глаза, глядя, как по рубашке расплывается уродливое кровавое пятно. Паника захлестнула с головой. Ее охватила дрожь. Дело было не в боли и не в страхе: пугало само ощущение того, что она соприкоснулась только что с чем-то ужасным, первобытным, затягивающим.
– Тифон, у тебя нет власти над нами, – крикнул Зевс. Он вцепился в молнию-подвеску так, будто она душила его, и тени-щупальца метнулись к нему.
Его лицо исказилось. Миг – и ткань у него на груди разошлась с мерзким треском. Ари содрогнулась от отвращения, когда увидела сквозь прорези мокрую розовую плоть. Тени полосовали ему грудь, и багровые брызги оседали на распахнувшейся светлой мантии. На секунду Ари показалось, что Зевс вот-вот рухнет на пол, содрогаясь в конвульсиях. Гера вскрикнула и подалась было вперед, но он замотал головой, согнувшись от боли:
– Круг, держите круг! Он не выберется!
Гера отступила. В глазах у нее стояли слезы. Зевса штормило, но он упрямо держался на ногах, почти перегнувшись через хилую границу, отделяющую их от черного колодца. Он выставил ладонь, будто каким-то образом мог отогнать тени, продолжавшие наносить порезы. Другой схватился за молнию, пробормотав уже произносимые сегодня слова – но теперь их подхватили остальные Двенадцать.
– Огонь…
Ари поняла его без лишних слов, но вместо того чтобы передать свечу, сама скользнула к колодцу. Тени цеплялись за нее, душа железной хваткой. Они не хотели отпускать добычу. Но Ари не была частью круга, и это давало ей определенную свободу. Лучше так, чем если Зевс, ослабев от потери крови, уронит свечу в Тартар. Ари ткнула ему пламенем в лицо, и тени на секунду открыли его, подставляя свету – этой секунды было достаточно.
– Печать!
Все как один Двенадцать резко опустили руки на дверь и перевернули ее, закрывая. Хлопок – и повисла мертвая тишина. Вернее, она была бы мертвой, если бы не бормотание Зевса. Он непрерывно шептал, дрожа всем телом не то от боли, не то от животного ужаса. Странно было видеть предводителя Двенадцати таким… разбитым и сломленным. Ари хотела спросить, не нужна ли ему помощь, но передумала: вряд ли человек, стоящий одной ногой в могиле, способен так изощренно ругаться. Тем более, Гера явно позаботится о нем лучше.
Тяжело дыша, Двенадцать скидывали мантии, будто торопясь побыстрее от них избавиться. Подошедшая Афина похлопала Ари по плечу и принялась стирать меловые иероглифы вдоль двери. Гестия робко взяла у нее свечу и задула пламя.
Чистка была закончена.
Подошедший Дионис мимолетно дотронулся до растрепавшихся волос Ари и осторожно приподнял ткань ее рубашки, вглядываясь в порез.
– Ты в порядке, дарлинг?
Его ладони были холодными и мокрыми. Ари захотелось, чтобы он не убирал их подольше, и Дионис, будто услышав эту невысказанную просьбу, бережно притянул ее к себе.
– Все хорошо, – солгала она. – Один