Полицейский. Эдуард Хруцкий
этот раз поверх мундира надета белая куртка.
– Попробуйте чаек, а вот бутербродик с ветчиной из буфета взял.
– Спасибо, братец, – Бахтин, протянул ему деньги, – да не надо, не надо сдачи.
– Покорно благодарим. – Проводник исчез. Выпив необыкновенно вкусный чай и съев бутерброд, Бахтин опять закурил.
Движение поезда всё ускорялось, скоро немецкая граница. В такт колесам дребезжала ложка в стакане. Бахтин не зажигал света. Спать не хотелось, читать тоже. На душе почему-то было спокойно и грустно. И вспомнил он тот самый проклятый день, когда попал в дом к присяжному поверенному Глебову. Что он видел-то до этого: сначала кадет, потом юнкер, потом полицейский надзиратель.
Все женщины без исключения казались ему прекрасными, музыка божественной, а обстановка шикарной. Хозяин и его супруга, да и большинство гостей были настолько любезны и приветливы с ним, что смущение первых минут вскоре рассеялось. Где-то в середине вечера хозяин подвел к Бахтину девочку лет двенадцати.
– Рекомендую, Александр Петрович, моя дочь Елена.
Бахтин поклонился. Девочка посмотрела на него и спросила:
– Вы офицер?
– Нет, мадемуазель, я статский.
– А где вы служите?
– Александр Петрович сыщик, он ловит воров и убийц, – сказал Глебов.
– А это страшно?
– По-всякому, мадемуазель.
– Вы мне нравитесь, – сказала девочка и протянула Бахтину руку. Он прикоснулся губами к тонким пальчикам, вдохнул запах свежести, исходящей от них.
Больше его никогда не приглашали в этот дом. Петр Петрович любил преподносить гостям сюрпризы. Шаляпин, Игорь Северянин, литератор Немирович-Данченко, генерал Куропаткин, даже Распутин побывали на его званых вечерах.
А в тот день – молоденький сыщик, романтическую историю которого знали многие. Для салона Глебова звезда Бахтина вспыхнула один лишь раз. А он ждал. Почти год надеялся, что ему протелефонируют приглашение или пришлют по почте. Потом уже, став опытнее, заматерев, изучив Петербург, он понял, что в такие салоны допускаются люди типа Лопухина и его первых помощников.
В прошлом году служебная необходимость заставила его попасть на Троицкую, 13, в Театральный зал Павловой, на благотворительный маскарад в пользу увечных воинов. Маскарад этот устраивало Юридическое собрание, билеты стоили пять целковых, да еще в залах шла аукционная торговля.
Его отрядили туда по службе, вместе с четырьмя надзирателями и несколькими агентами. Предполагалось, что на маскараде будет работать шайка варшавских карманников. Главарь ее, Косоверий Ляховский, – так он числился по последнему паспорту, а настоящего имени даже он не помнил, – по кличке Граф, разыскивался сыскными полициями четырех губерний. Любой праздник был стихией Графа, особенно маскарад.
Бахтин видел его только на фотографии. С глянцевой картины глядел на него красавец с пушистыми шляхетскими усами. Голова была гордо вскинута, взгляд прямой, смелый. На обороте надпись по-польски с тремя ошибками в четырех строчках. Нежные пожелания некой Баське.