Ленин. Антоний Оссендовский
его дрожь.
Снова молчание. Новая борьба, сомнения, угрызения совести, слабость, голубые глаза Лены, золотые волосы и – мука, мука свыше сил!
Александр Ульянов, закончивши с червями и микроскопом, приглашал к себе коллег и знакомых. Во флигеле было шумно почти ежедневно, а комнату наполняли облака дыма и голоса спорящей молодежи.
Когда появлялся старший Ульянов, гордый невыразимо недавно полученным Крестом Святого Владимира, предоставляющим ему наследственное дворянство, молодежь умолкала сразу и завязывала ничего не значащие банальные разговоры. Однако до ушей отца доходили одиночные слова. Были это ужасные слова: революция, свобода народу, геройский поступок Желябова… Делал позднее горькие упреки сыну, говоря, что эта «банда безбожников» доведет до погибели всю семью.
Однако слухи о собраниях в доме статского советника и кавалера Ордена Святого Владимира дошли, наконец, до полицмейстера. Пригласил он к себе Ульянова и по-приятельски предупредил о том, что уже замечен и находится под наблюдением его дом, а особенно Александр Ильич, как он выразился, «молодой человек с незаурядным талантом ученого, но, к сожалению, зараженный преступными мечтаниями масонов и революционеров из партии убийц святого царя, Александра Освободителя». Старик устроил такой скандал сыну и так вспылил, что упал в обморок. Болел тяжело в течение двух недель, присматриваемый доктором Остаповым. Александр перенес свои собрания в какую-то конспиративную квартиру. В доме воцарилось спокойствие и согласие.
Зная, что отец любит шахматы, Александр часто с ним играл, а старик никогда уже не начинал разговора о неуместном для сына кавалера высочайшего ордена и таком опасном поступке. У него не было уже никаких подозрений.
Владимир думал так же. Внезапно это, однако, изменилось, так как однажды, возвратившись домой, заметил торчащую из-под подушки брата книжку. Взял ее в руки и сильно удивился. Она была очень тяжелой. Пользуясь отсутствием брата, он осмотрел ее старательно. Кусок железа, пыльный внутри, снаружи выглядел как книжка.
Страшная мысль блеснула в голове юноши. Сдавалось ему, что он понял все.
– Ты неосторожен, Саша! – произнес он, когда брат вернулся домой. – Такие вещи нужно прятать старательней.
Брат смешался и ничего не ответил.
«Та-ак! – подумал Владимир. – А однако, черви не помешали Александру стать революционером, а у меня Лена отнимает много времени и переводит мои мысли на мещанские, эгоистичные пути. Нужно с этим закончить!».
Не мог, однако… мучили его разные мысли, связанные с открытием, сделанным в комнате брата. Колебался и боролся с собой. Стоял на бездорожье и долго не находил выхода. Побледнел и исхудал ужасно. Молчал, однако, и с отчаянным упорством сжимал уста. Чувствовал себя, как человек, впервые подписывающий смертный приговор.
Продолжалось это в течение целого лета.
Осенью 1886 года внезапно умер отец. Было это тяжелое время. Тогда еще Владимир даже больше полюбил Лену. Она одна умела