Право жить. Михаил Александрович Савинов
почти сразу уснул. А разбудить бойца смогла только чья-то сильная рука, бесцеремонно трепавшая его за плечо.
С трудом разодрав тяжёлые веки, с удивлением обнаруживаю, что автобус уже пуст, а надо мной нависли две знакомые улыбающиеся физиономии. Уверенный, что всё это продолжения сна, снова устало закрываю глаза и вновь едва не отключаюсь. Но тут же получаю ещё более откровенную встряску, которую сопровождал теперь громкий мужской смех.
Каким образом Боксёр и Гвоздь нашли меня здесь, на самом краю земли, да ещё выбили для меня десять суток отпуска, я тогда мало задумывался. Уже гораздо позже мне рассказали, что Николаич и наш спортсмен майор вместе несколько лет занимались боксом, и тот по старой памяти взялся ему помочь.
Последующие сутки мы провели в одной из мурманских гостиниц. Там впервые за последние месяцы я досыта поел и смог наконец-то выспаться. Приятели разбудили меня всего за пару часов до отхода поезда, и первое, о чем спросил Боксёр, сохранился ли в моих кулаках былой динамит. Честно признавшись, что всё это время было просто не до того, всё же уступаю настойчивой просьбе тренера, и прямо в номере провожу короткий тест на профпригодность. Несмотря на то, что боксёрская лапа Николаича была усилена двумя слоями войлока, рука его была отбита буквально за несколько секунд.
– Ладно, потянет, – удовлетворённо кинул Боксёр, поспешно скидывая кожаный снаряд с руки.
– Злой кулак у тебя стал, Саня. Не зря говорят, что армия закаляет.
– Озлобляет, – поправил его я, запихивая лапу в большую спортивную сумку.
– Бой у тебя через пять дней. Выиграть надо обязательно, поэтому начнём набирать форму прямо в поезде, – напутствовал меня Николаич, потирая и разминая свою отбитую правую кисть.
Тот поединок был моим, как, впрочем, и те дни, что оставались от краткосрочного отпуска.
По возвращении в часть, я первым делом навестил старшего сержанта Молимоненко в его любимой каптёрке, где клятвенно пообещал, в случае продолжения наездов обеспечить его заду отличную инвалидную коляску. После чего для лучшей убедительности, предварительно обмотав кулак армейским полотенцем, проломил перегородку из ДСП, что разделяла комнату надвое.
За время службы я ещё четырежды выезжал из части. Все те поединки были мной выиграны, и не случись в стране известных и трижды долбаных экономических реформ, я бы вышел на дембель довольно богатеньким Буратиной.
Свою службу я закончил под самый Новый год, потому как командир сделал всё возможное, чтобы сей радостный для каждого солдата день наступил как можно позже. Хотя спешить особенно было уже некуда. С лёгкой руки президента и его команды страна наша была бездарно брошена на само выживание.
Весь остаток зимы и последующую весну я с друзьями за гроши вкалывал на разгрузках вагонов и машин, а в начале лета, как ты уже знаешь, мы плюнули на всё это и просто укатили в далёкую читинскую тайгу.
Решив, что именно на этом месте пора ставить точку своим сегодняшним